Укрывшись за капотом, продавец полосатых палок и мастер машинного доения не угомонился. В переговоры однако не вступил. Стрельбы однако не открыл. А как-то вскрикнул отчаянно и громко, заглушив даже прибой. Затем раздался стук камней, затем совершенно уже трагический вопль, ни капли не похожий на грозное: «Стой! Бросай оружие! Буду стрельять!» Только лишь совсем безнадежное «аааааа» стремительно удалялось от нас. Кинулись мы все к обрыву и увидеть успели, как под грязно-белой пеной прибоя навек исчезли слегка запыленные берцы. И пучина сия поглотила его навек… Цитата.

Столь внезапная и трагическая гибель придорожного жулика на боевом посту совершенно выбила из колеи нашего «Шумахера». Неприязненно на меня уставившись он заорал:

– Ты! Ты чего, коз…

Тут, зацепив взглядом все еще пребывавший в моей руке пистолетик, резко сбавил обороты и, не произнеся вслух положенных в мой адрес оскорблений, тоном совершенно убитым, закончил:

– Хана нам. Менты своего не простят. Уроют всех. А все ты виноват! Размахался тут волыной своей, ковбой недодолбанный! Теперь из Москвы дергать придется, пока не прознали про эту херню.

– Окстись папаша! Я-то тут при чем? Я ему доктор, что он от одного вида игрушки этой в панику впал? Я виноват, что у вас тут менты такие нежные душою? Он, между прочим, сам с обрыва спрыгнул!

– Ага! Ты им докажешь! Они те махом разъяснят кто тут причем, а кто ни причем. Будут они тя слушать! Будут те игрушки! Ты чо, как седни родился? Совсем дурак, что ли?

– Еще раз. Для тех, кто в танке. Мы-то тут с какого боку? Мы его пальцем не трогали. Ну выловят его. Никаких на нем телесных повреждений…

– Да хрен там выловят! Съели его уже! Или доедают…

– Тем более! Да хер с ним, с придурком! Тоже мне, невосполнимая утрата в рядах прогрессивного человечества. Короче – мы едем себе, едем. Вдруг видим – стоит у дороги «Ленд». А вокруг тишина! И нет никого … Мы и проследовали себе дальше. Не останавливаясь. Вот в порт приедем, ментярам местным скажем, дескать брошенная машина тут торчит. Нехай сами едут и расследуют. Хрен кого найдут и хрен чего докажут. Видели мы машину? Видели. Никакого криминала в том нет. А больше мы ничего и не видели! Усек, папаша?

– Усек-то усек, да как бы чего не вышло…

– Да, хорош, волну-то гнать. Поехали уже. Нанялся, вези.

Происшедшее на наших глазах чрезвычайное происшествие на Катю впечатление произвело самое гнетущее. Приобъятые мною плечи ее подрагивали под ладонью, и вид у Кати сделался совсем печальный. Попробовал я успокоить любимую, как сумел:

– Кать, плюнь ты на этого… Было б за кого переживать. Это в Греции твоей персонажи такие в диковину. А я на них дома вволю насмотрелся. Это же бандит дорожный! Натуральный! По доброму за него следовало бы с Ордена тыщу экю затребовать. Согласно орденским же правилам. Ничем его внутренний мир от дорожных пиратов не отличается. Такая же паскуда. Только при форме.