– Есть… малая, – кивнул он пьяно, так, что вперед покачнулся. – Ты и умереть теперь права не имеешь. А я – могу. Есть право, да. Надеялся, что с остальными лягу, в Миреше у того моста, да сберегли зачем-то Брат с Сестрой, не дали путь закончить, как воину подобает. Не исполнил я чего-то…

– Не исполнил, друг. – Я обнял его за плечи, повел аккуратно к воротам. – А что именно – оно к тебе само придет, я точно знаю.

– Откуда? – Он даже остановился, поглядев мне в глаза.

– А есть ли разница для тебя? – Я снова подтолкнул его. – Знаю – и все тут. Придет тот момент, и все тебе как божий день ясно станет, для чего ты жив остался. Мы ведь, Ниган, считай, все равно что мертвые, только еще шевелимся. Без корней, без земли, без семьи, без смысла – жив такой человек, а?

– Не жив, сотник, не жив. – Ниган зашагал по улице сам, я пошел рядом.

– Я много говорить не умею, да и пьяный сейчас, мысли путаются. – Я попытался сказать то, что на языке уже крутилось. – Но из сказок знал всегда, что если мертвый по земле ходит, то есть в этом одна великая нужда. Или месть ему исполнить надо, или что другое. Не смог он до конца умереть лишь потому, что судьбу не обманешь. Не даст она раньше времени сдохнуть.

Ниган вдруг остановился, обернулся ко мне, уставившись мне в глаза своими, пьяными, кровью налитыми. Опять покачнулся, спросил вдруг:

– Не даст? – и выдернув из кобуры револьвер, ткнул им себе под челюсть, потянул спуск.

Щелкнуло.

Словно весь мир в тишину погрузился.

Ниган аккуратно провернул барабан, выбросил на руку патрон.

Повернул, глянул – след накола на капсюле.

Осечка.

– Осечка, – сказал он, покачав головой в удивлении. – Прав ты, видать, сотник. Не мое пока время, надо дальше жить. Хоть так – но жить.

6

6

До Альмары шли спокойно, не утомляя ни бойцов, ни коней. Потом опять был путь вдоль Сильной, по правому берегу, на котором жизнь текла обычным чередом – война отсюда, как летняя гроза, сразу дальше ушла, на запад. Правда, теперь на новых территориях вовсю шла мобилизация, и новых подданных князя Вайма собирали в учебные роты, учили, муштровали да и гнали туда, где гремели бои.

Война шла вроде и успешно, но не настолько, насколько рассчитывало изначально командование рисской армии. Планы были совсем другие, и виделось в них все намного радужней. Да, противник был ошеломлен неожиданным нападением, откатился далеко, а вторжение силами Барона Вергена и Свободных городов вообще случилось как гром с ясного неба, но все же окончательной победы добиться так и не удалось. Командующий валашской армией генерал Радо Сарежский, владетель, к слову, того самого Сарежа, у которого воевали мы недавно, сумел избежать генерального сражения, маневрировал и затем остановил, опираясь на крепости и реки, наступления на обоих фронтах. Отбить вторжение не мог, но и дальше не пускал. И тоже свое воинство изо всех сил укреплял. Установилось нечто вроде шаткого равновесия, которое каждый хотел нарушить, мобилизовав свою армию быстрее. Но быстрее ни у кого не получалось, кажется. Война начинала затягиваться.