С юго-запада доносилась артиллерийская канонада, клубы пыли и дыма поднимались над линией холмов, затягивая голубое утреннее небо. В распадке между холмами горела деревня, вся, даже сады пылали. Навстречу нам по дороге брели редкие беженцы из тех, кто, наивно надеясь на лучшее, оставался в своих домах до последнего момента. Брели, неся на себе узлы или толкая тележки – лошадей давно ни у кого не осталось, здесь уже давно всем правил голод.

Валашская артиллерия отвечала рисской редко и мало, думаю, что оставшиеся снаряды они берегли на сам бой, давая возможность пушкарям из Рисса избивать их позиции. Маневры противника нам видны не были, да и свои собственные с позиции сотника понять трудно. Полк прошел за линией фронта, после чего разместился в распадке между двумя линиями холмов, ожидая дальнейших приказов. Лошадей держали под седлом, личный состав от них не отходил – только дай сигнал, и через пару секунд полк помчится куда прикажут.

– В резерв определили, это неплохо, – сказал подъехавший ко мне сотник Эйрик Длинный – немолодой, лет пятидесяти уже, худой и высокий северянин со шрамом от сабельного удара через все лицо. – Глядишь, и достанется только отступающих гнать.

Я пожал плечами:

– Не думаю. Армия рисская, а полк бакенский, что, его беречь станут?

– Тоже верно, – равнодушно согласился Эйрик.

Я хотел добавить, что мы в бакенском полку вообще ничейная сотня, да не стал. Эйрик и сам все понимает.

Канонада усилилась, а сквозь нее уже пробивалась винтовочная трескотня. И вроде как протяжное «а-а-а-а!» – пехота где-то в атаку идет, неподалеку от нас. По моим прикидкам выходит, что основной удар рисских сил нацелен на левый фланг валашской армии, а нас здесь если и держат, то для того, чтобы вовремя успеть ввести в прорыв, отрезать противника от путей отступления. Так, по крайней мере, по военной науке выходит.

Так бездельничали примерно до полудня. Похоже, что первые атаки риссцев были отбиты. На правах сотника отъехал в сторону, поднялся на холм и оттуда увидел санитарный обоз, идущий в тыл. На телегах вповалку лежали раненые. Много раненых. Много белых бинтов с красными пятнами на них. А навстречу обозу торопливо шла пехота, штыки покачивались над строем. Совсем рядом разворачивалась батарея тяжелых пушек, бегали расчеты, коноводы уводили лошадей в укрытие. И вскоре пушки ахнули залпом, послав тяжелые снаряды куда-то туда, за горизонт.

А пыль и дым закрывали уже небо. Но полковник Аххе, недавно ускакавший в штаб, вернулся даже довольным, из чего я заключил, что вижу события как-то неправильно. Может, мы и не на направлении главного удара стоим, а там, где наносится ложный, от которого, кроме потерь, ничего и не ждут. А так битва идет как планировалось. В общем, он так и сказал, когда снова собрал сотников.