— Здешних и пальцем не трогать! — требовательно наставлял владелец магазинчика. — Соблюдайте строгое достоинство, молчание и невмешательство.

— Хао! — синхронно поклонились трое.

Дом, кишащий китайцами, словно портовая ночлежка в старом Шанхае, соседствовал с домом, где свили гнездо выходцы из бывших колоний королевства, а заправлял ими владелец фирмочки, торгующей ароматами и пряностями, похожий на большую жабу, побуревшую от старости. Его молодцы были помельче; в основном они принадлежали к клану Ящерицы; их татуировки были примитивнее китайских, но если учесть, что колониальная полиция лишь в 50-х годах отучила их украшать хижины головами врагов… в общем, надежные пастухи для плосконосых девиц цвета корицы, приносящих старой жабе по триста — триста пятьдесят талеров в сутки.

Китайский антиквариат, благовония Гоккалина, морковь по-корейски, латиноамериканские ритмы и наперченные маисовые блинчики, настоящая пицца и чернокожие танцовщицы, плоская сушеная лягушка в полиэтиленовом пакетике («Самое верное приворотное средство, сьер!»), медная «рука Фатымы» с голубым глазом на ладони — от недоброго человека, окровавленный труп, найденный утром в мусорном баке, минарет и вопль муэдзина: «Аллаху акбар!», турецкая кофейня, крестный ход и шествие буддистов — все это дьеннская «Азия», господа! Здесь нет туристических объектов. Приезжающие сюда — если не чьи-нибудь бедные родственники и не беженцы, то непременно лжеплемянники из Кайфына, Суранги или Сан-Фермина.

— Я ищу брата, сьер офицер, брата Абдуллу, он сюда въехал семь лет назад; вот, он прислал мне фото — это Абдулла, это его жена Замиля, это их дети — Абусалам, Джамаль и Мамлакат, они здесь родились… а я потерял его адрес!

Когда-нибудь европейские терпимость и открытость приведут к тому, что европейцы станут меньшинством у себя дома.

— Поищи в «Азии». По Баллер-страдэ, налево и по трамвайной линии через Южный мост, на Остинрике, там есть исламский центр «Мухаджир».

Для выходцев из стран южнее Рио-Гранде есть центр «Компаньеро», там две уругвайки, мулат-бразилец и индиец, адвокат из Суринама, наставляют новеньких. Не ко всем в центре приветливы. К мужчинам, чьи хорошие костюмы сидят так неловко, что сразу видно — им больше по плечу военная форма «верде олива», здесь относились прохладно. Бог весть, кого и зачем они ищут.

Впрочем, некоторые сюда и не заглядывают. Туристическая виза выдается на 60 дней, а успеть надо так много… и при этом не возбудить ненужных подозрений.

Где приезжему взять портативные рации и оружие, если его багаж проходит придирчивый досмотр?.. Сакко унаследовал от батюшки и связи с вездесущими китайцами. Они повсюду. Они любят доллары, особенно в большом количестве, но если Чэн Лундэ из Маноа в письме попросит Чжана Сюшу из Дьенна оказать благорасположение его неопытным, юным племянникам, то возможны скидки до 15–20 процентов.