— Значит… — почти сквозь зубы выдавил Людвик, — Марсель… жива?..
— И да, и нет, — Стина вздохнула. — И не проси меня объяснять. Она присутствует среди нас, так будет верней. Но она не может назваться прежним именем, носить свою фамилию. Она существует вопреки закону. Когда на свет появляется ребенок, мы пишем справку: «Такая-то родила живого мальчика»… или девочку, на основании этого затем дается имя, но администрация кладбища не выдает справок: «Такой-то воскрес и покинул место захоронения».
— И это проделано на деньги Фальта! — Людвик едва не всхлипнул. — Хорошенькая благодарность!..
— Что касается денег, у него их и без нас давно хватает, — Голос Стины стал тверже, но говорила она приглушенно. — Я не хочу знать, где он их берет. Но то, что он взялся раздобыть ей документы и устроить ее жизнь… это значит, он общается с кем-то, кого приличные люди на свой день рождения не приглашают.
— ОН будет о ней заботиться?!! — Людвик думать забыл, что совсем недавно считал вчерашнюю гостью самозванкой. — У нее есть отец и мать!..
— Ортанс нельзя в это впутывать. Она — ты правильно сказал — мать, у нее дочь растет, ей есть о ком хлопотать. А твое отцовство, Люк, кончилось со смертью Марсель — может, ее теперешняя жизнь не настоящая, но смерть была подлинной, с этим не поспоришь.
Слова ложились на Людвика, как земля на крышку гроба. Да, так и есть. И это самое ужасное. У Ортанс новая семья, новый ребенок, а у него смерть отняла его дитя, а Пауль — женщину. Он одинок и немолод, жизнь близится к закату, а рядом — никого, лишь приходящая прислуга.
— Я этого так не оставлю… — угрожающе начал он, но Стина перебила его:
— Не вздумай затевать скандал! Марсель тотчас исчезнет.
— Ты хочешь сказать — он убьет ее?!
— Он ее спрячет. Но скорей всего исчезнешь ТЫ, едва попытаешься в чем-то его обвинить.
— Стина, ты преувеличиваешь его возможности! — В запальчивости Людвик забыл о невысоком человеке в маске, что уложил его на эту койку.
— Как бы мне не преуменьшить их. Если я не ошибаюсь в нем, ты и угадать не сможешь, что и откуда на тебя обрушится. На твоем месте я бы задумалась, не может ли человек, возвращающий жизнь, так же легко и отобрать ее… И наконец — все, что я тебе поведала, для чужих ушей не предназначено. Я сделала тебе большое одолжение, и будь любезен уважать меня и мою просьбу — никому ни слова!
— Я встречусь с ним и…
— Наконец-то я слышу речь мужчины из рода Фальта. Надеюсь, ты не пойдешь к нему в гости с