– Я понял.

К чему этот разговор? Николь строит из себя мученицу, идущую на страдания ради дела добра? Я её об этом не просил, скорее наоборот. Это её проблемы, и только её.

Моя спутница, к сожалению, не запомнил тогда её имени, не стала развивать тему, а вытащила капсулу и развернула в планшет. Большой планшет. На нем была изображена подробная схема школы.

– Вот смотри…

Я внимательно вгляделся. Ни…чего себе! Вот это работа!

Девушка же принялась подробно объяснять, что здесь начеркано и как обозначено.

– Вот это вестибюль, вот фонтан. Здесь их человек пятнадцать. Наших, в смысле обучающихся у нас, чуть больше половины, остальные, судя по роже, конкретные урки.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Была там. Только что. Дальше, смотри сюда, это минус первый этаж. Вот выход со стороны столовой. Тут припаркованы три машины, внутри сидит не меньше десятка-полутора бойцов. Тоже урки. – Она сменила лист. – Это первый этаж. Вот выходы номер три, четыре и пять. Между ними большое расстояние, но там их тьма-тьмущая, человек пятьдесят. Примерно три десятка растянуты в цепочку, вот так. Остальные вот здесь, три машины, сзади. Даже если выскользнешь отсюда, перехватят вот тут.

Я кивнул.

– Там ты тоже была?

– Да.

– А что охрана? А гвардия?

– Ничего. Их там нет. Да и что они сделают? Ну, стоит народ, пиво пьет. А что морды уркские…

– А ты откуда знаешь, уркские или не уркские? – усмехнулся я.

– Здравствуй, Хуанито! – Она картинно развела руками. – Я из Южного Боливареса!

Я хмыкнул. Да уж, везёт мне на девчонок из трущоб.

– Вот тут ещё один выход должен быть. – Она ткнула в следующий лист. – Я проверяла, он закрыт. Но с той стороны всё равно стоит ещё машина, пять – семь человек. Плюс те, которые здесь, в резерве, от них это близко, доедут минуты за две.

– Ты и там побывала? – Я покачал головой, ошарашенный масштабами проделанной работы. – Когда ты всё успела?

Она довольно улыбнулась: