«Тигр» выехал на гравийную дорожку, свалив мимоходом несколько фонарей. Развернулся и попер прямо через газоны и живую изгородь, ломая какие-то скамейки, беседки, обрывая провода и гирлянды.

— Командир, ты только глянь! — воскликнул радист. — У них там ресторан!

— Вижу, — Старый как раз разглядывал в прицел необычную круглую постройку, стилизованную под хижину с соломенной крышей и барной стойкой по кругу. — Кто не спрятался — я не виноват!

В следующую секунду на месте ресторана-хижины вспухло облако дыма, во все стороны полетели горящие щепки.

— Не увлекайся, командир! — снова напомнил новичок. — Сейчас они очухаются, станет жарко! Разворачивай колонну, мы уже глубоко зашли!

— Еще пять минут тут попляшем — и домой, — процедил Старый и запустил фугас в увешанную гирляндами дозорную вышку. — Бьем врага в самое сердце!

Танки шли широким фронтом, гусеницами перемалывая ухоженную вражескую базу в щепки и разнося выстрелами хрупкие домики и заборчики. Впрочем, назвать это место базой никто бы уже не осмелился. Гораздо больше оно походило на «райский уголок» для туристов.

Оставалось понять, где они хранят танки, где снаряжают их, заправляют и ремонтируют. Ни одного ангара или мастерской до сих пор не встретилось.

— Ну, все, командуй отбой! — заговорил радист. — И снаряды не бесконечные.

— Да, все! Возвращаемся, парни! — согласился Старый.

Но тут «Тигр» сломал очередной забор и неожиданно выкатился на какой-то плац или площадь.

Здесь было полно народу — у Старого аж в глазах зарябило. Казалось, вся база собралась в одном месте, ища спасения.

Мехвод остановил машину, ожидая команд. Показалось еще несколько танков, все они так же остановились и ждали, что прикажет Старый.

— «Кукушка», какой план? — зазвучали голоса в рации. — Наделаем фарша из этих чертей? Или фугасами размесим?

— Всем стоять, ждать приказа! — ответил Старый.

Он приподнял крышку люка и осторожно выглянул, ощупывая взглядом толпу. В голове его творилось что-то странное — какой-то гул, словно все эти чужаки одновременно кричали ему прямо в мозг.

Они все были разные. И никто из них не походил ни на солдат, ни на убийц, ни на зверей-садистов. Старый видел какие-то несерьезные маечки, шорты, глянцевые сумочки, кепочки, а главное — глаза! Тысяча испуганных, затравленных глаз. Словно дети, на которых лает злая собака.

Только что Старый готов был без жалости давить всех этих людей гусеницами, но вдруг понял — он больше не сделает ни единого выстрела.

— Отходим, — сказал он в эфир. — Все отходим.

— Командир! — голос радиста звучал тревожно. — Глянь, на той стороне огни скачут, за территорией.