— Да послушай ты! Если я штрафник, так что, не человек уже? Если я буду молчать, ты ж меня отведешь куда сказано, а там разговор короткий.
— С такими так и надо. Зря командир приказал вас отвести. Тут он что-то раздобрился, видать, из-за ранения не хотел с вами возиться. А то бы шлепнули вас прямо там, и все.
— Слушай, солдат, — гнул свое Павел, — штаб нашего батальона и даже штаб полка в одном здании расположены, тут близко, я покажу, если ты не знаешь.
— Или ты заткнешься, или я тебя грохну. Скажу, бежать хотел.
Павел заскрипел от злости зубами.
— Дай хоть закурить, — подал голос Студент.
— Буду я еще на вас свои сигареты тратить.
— Мои возьми, в куртке в левом кармане, — сказал Леха.
— Ладно, стойте, — ответил конвойный.
Он достал пачку из кармана Чечелева, подкурил сразу три сигареты. По одной сунул в губы штрафникам, одну оставил себе, сделал глубокую затяжку. Пачку положил в свой карман.
— Э! Верни. Не твое, — жестко потребовал Леха, удерживая в уголке рта сигарету, исходящую сизым дымком.
— Тебе они уже не понадобятся, — усмехнулся мужик. — А перед расстрелом покурить дадут, не переживай.
— Откуда вы только беретесь такие! — зло выдохнул Студент.
— Откуда и все, — парировал спокойно конвойный. — Только одни людьми остаются, а другие становятся трусами, дезертирами и даже предателями.
— Эк у тебя все просто, — хмыкнул Павел, удерживая сигарету тем же макаром, что и Чечелев.
— Может, просто, может, сложно, — покладисто согласился мужик. — Живу, как умею, воюю не хуже других. За чужими спинами не прячусь. Даст бог, выживу. Нет… — конвойный вздохнул, — значит, помирать буду. Покурили? Все. Шагом марш.
Глава XXVI Горький воздух войны
Глава XXVI
Горький воздух войны
Более чем через час неспешной ходьбы — парни особо-то и не спешили, знали, что их ждет, — добрались до здания, где расположился особый отдел того самого батальона, куда обращался раненый капитан. Пока добирались, группу трижды останавливали, проверяли документы у конвойного, спрашивали, куда он ведет задержанных, кто они такие. После чего отпускали.