Тот скомандовал:

— Пошел.

Леха сделал свой первый шаг в неизвестность. Ему уже приходилось бывать и у следователя, когда его «таскали» за покалеченного взводного, и в суде, когда его приговаривали к отправке в штрафную часть. Теперь все повторялось. Но как сложится на этот раз? Предчувствия у Чечелева были весьма скверными.

Самохин с неприязнью осмотрел доставленного. И дело было вовсе не в его внешнем виде: пропотевший, прокопченный, грязный, болезненно худой. В чем только душа держится!

Обычный внешний вид почти для всех, побывавших на передовой. Неприязнь Самохина имела другую природу. Он видел перед собой труса. Мало того, что он уже находился в штрафниках, так еще и уклонился от боя, в котором его товарищи по оружию практически все полегли.

— Фамилия, имя, отчество? — почти не разжимая зубов, спросил старший лейтенант, сверля взглядом штрафника, сидящего на табурете напротив.

Их разделял только стол, оставшийся еще с довоенных времен, — старый, как и сам кабинет.

— Чечелев Алексей Владимирович, — ответил Леха.

Задав еще несколько вопросов, следователь процедил:

— Статью пятьдесят первую Конституции [27] разъяснять?

— Не надо, — проворчал Алексей.

— А че так? — усмехнулся Самохин.

— Знаю я ее, учился на юриста.

— Ага. Наслышаны мы про таких юристов. Понтов выше крыши, а знаний — курам на смех. Где учился-то?

— В СФУ.

— О-о! — насмешливо протянул следователь. — Вы там все понтовитые в Сибирском федеральном университете. А как же. Ну-ну.

— Я и не понтуюсь, — ответил Леха.

— Тогда, может, тебе не надо разъяснять и твои права по статьям сорок шестой и сорок седьмой [28] Уголовно-процессуального кодекса? — криво улыбнулся старший лейтенант. — Их тоже знаешь?