В воскресенье — накануне того, чтобы после долгого перерыва отправиться в садик, — Денис потребовал чистой бумаги. Ему, видите ли, захотелось рисовать. Люська уже полезла в стол за альбомными листами — но Богдан, прибежавший из кухни с чашкой кефира в руке, заявил, что хочет почитать Денису сказку. Спеть ему песенку. Показать кукольный театр. Именно сейчас.

И полдня, позабыв о своих книгах, возился с сыном. Собственноручно выкупал его в ванной и уложил спать; краски так и остались стоять на столе рядом с чистым листом из альбома.

* * *

Утром он не помнил своего сна, но в том, что это был кошмар, сомневаться не приходилось.

— Что с тобой? — спросила Люська, увидев его лицо.

— Дрянь какая-то снилась, — Богдан помотал головой.

— Перемена атмосферного давления, — неуверенно пробормотала Люська, и Богдан кивнул:

— Наверное…

За Люськой и Денисом закрылась дверь. Богдан побрел на кухню доедать свой завтрак. Снаружи, на жестяном козырьке окна, сидела большая птица, похожая на ласточку. Смотрела на Богдана единственным глазом. Била крыльями, смахивала с козырька комочки примерзшего снега.

У третьего подъезда стояла черная крышка гроба — ветер вяло теребил широкое кружево. Богдан вспомнил, что умер старичок — хозяин болонки, тот самый, что каждое утро выгуливал ее в оранжевом на меху пальтишке…

Темными тенями сновали люди. Хлопали двери подъездов.

Богдан задернул шторы. Потом позвонил на работу и сказал, что болен. Потом позвонил приятелю, с которым должен был встретиться в библиотеке, и отменил встречу.

Он вспомнил, что ему снилось. Овощная база, только напротив, на покосившемся ящике, никто не сидел. Кто-то смотрел в спину, все время в спину:

— Жди… Сегодня… Жди…

Там, во сне, Богдан вертелся волчком, ожидая нападения, сжимая в руках…

Он открыл кладовку и вытащил лопату. Ногтем счистил прилипшую грязь.

* * *

В полпятого позвонила озабоченная Люська. У нее заболела мама — Люська собиралась сегодня ночевать у нее, прихватив с собой и Дениса.

— Ты-то как? — спрашивала Люська сквозь треск в телефонной трубке. — Пришел в себя?

— Совершенно, — отрапортовал Денис.