— Ты мне смотри, — сказал, поглядывая на завуча исподлобья. — Не дай бог окажется, что ты в этом деле… в больницу она ездила? В район?

Владислав Викторович, оскорбленный глупым подозрением, не смог тем не менее сдержать горькой улыбки.

— Что ты лыбишься?! — снова вскипел директор.

— Если бы все было так просто, — искренне сказал Владислав Викторович. — Если бы.

7

— Здесь была клумба, — сказала Анна Петровна.

Они стояли посреди поросшего крапивой пустыря. Неподалеку темнели развалины флигеля — хотели там гаражи ставить, но слишком сложно оказалось и дорого, старый фундамент засел в земле, как корень гнилого зуба. Пораскинули смету, копнули два-три раза экскаватором — и оставили до лучших времен.

— Там была каштановая аллея… А здесь дубы. В низинке — пруд. Вербы… Лебеди… Лилии…

На дне ямы и сейчас темнела вода. Владислав Викторович наклонился, пытаясь увидеть свое отражение. Ему на секунду поверилось — там, в нечистом зеркале, могут на секунду появиться и вербы, и лилии. Отражение того, чего больше нет…

— Анна Петровна, — он крепче сжал ее руку. — Вам не холодно?

— Благодарю вас. — Тихая улыбка. — Вы… спасибо.

— Я должен признаться вам, — он волновался. — Я… обманул вас тогда, когда принес листок якобы из библиотеки… Он из моего семейного архива. Бабка, скитаясь по поселениям, сундучок все-таки сберегла…

Она смотрела непонимающе.

— Пан, которого расстреляли на крыльце этого дома… приходился мне двоюродным дедом.

Она вдруг поднялась на носки. Положила ладони ему на плечи:

— Владислав Викторович! Я знала… я догадалась с самого начала, как только вы вошли… Вы единственный человек, кто мне в этом мире не чужой!

Учитель физики влюбился.

Даже не так: учитель физики заболел.

И днем и ночью его преследовал запах орхидей. Он отвлекался на уроках и забывал, зачем вызвал к доске ученика. Он метался под тонким «солдатским» одеялом, и во всех снах его было одно и тоже. Он желал учительницу биологии.