— Что такие мрачные? — спросил я с порога.

— А ты очень веселый? — усмехнулся Том Саймон.

— Скорее, уставший, — улыбнулся я.

— Не с чего веселиться, Влад, — грустно заметил Май Ирвинг. — После всего случившегося нам не до смеха.

— Это вы о смерти Джино? Что-нибудь известно нового?

— Пока ничего, — сказала Тая Радж, пристроившаяся на мягком выступе овального иллюминатора. — «Лиловый» ведет расспросы, пытается выяснить подробности случившегося.

— Да, я знаю, — кивнул я. — Он уже приходил ко мне.

— Все это так неприятно! — с горечью воскликнула Тая.

— Подобные случаи слишком ранят женскую психику! — насмешливо сказал Дэв Синх.

— Да как вы не понимаете? — не выдержала Тая. — Здесь дело серьезное, раз им занимается ОСО!

— Ерунда! — возразил Синх. — Подобными случаями всегда занимается ОСО. Они для этого и существуют. К тому же «лиловый» сказал, что Карручи убил себя сам… Правда, мне непонятно, зачем он это сделал? Ерунда какая-то!

— В том-то и дело! — сказала Тая Радж. — Мне как-то не по себе от всего случившегося. Еще вчера рядом с нами был наш товарищ, и вот его нет в живых…

— А что ты, собственно, переживаешь? — спросил Фехнер.

— Я не о себе пекусь! — нахмурилась девушка, бросив на него темный огненный взгляд. — Мне непонятно, почему Джино так поступил с собой. Я знаю, что вы все недолюбливали его за нелюдимость и замкнутость. В наше время действительно трудно понять такого человека, как Джино. Но ведь каждый из нас имеет свой характер, свои взгляды на жизнь. Мы все разные… Ребята! Ведь вы хорошие, добрые! Я знаю это. Но разве вы пытались заглянуть в душу Джино, понять, почему он такой, каким был? Разве вы пытались помочь ему? А теперь вы делаете вид, будто вас не волнует его смерть.

Девушка оглядела присутствующих взволнованным вопрошающим взглядом, и на ее лице появилась еще большая горечь.

— А что ты от нас хочешь? — не выдержал Лу Мин. — Чтобы мы стали причитать и оплакивать Джино, как древние весталки? Чтобы мы все делали вид, что виноваты в его смерти?

— Может быть, и так! — воскликнула Тая и бросила укоризненный взгляд на Лу Мина. — Ведь дело не только в смерти Джино. Дело в вас самих, в ваших чувствах, способности сопереживать чужому горю. А вы скрываете свои чувства… или боитесь их?

— Ну, знаешь! Это ты, пожалуй, хватила слишком! — воскликнул Глеб Столиво. — Смерть Джино — это большая потеря для всех нас и для общества в целом. Но, Тая, по-моему, ты слишком впечатлительна. Сейчас, в современном мире, человеческая смерть перестала рассматриваться, как конец всего существования. Разве ты забыла об этом? Так думали наши темные предки. Они страшились смерти, потому что не ведали истинного предназначения своего существования. Они трепетали и тряслись над бренными останками своих сородичей, не понимая, что источник жизни во Вселенной кроется совсем в другом — во всепроникающей, всеобъемлющей живой энергии, питающей и творящей все живое во всех мирах. Наши предки называли эту энергию «душой». Человеческое тело — лишь сосуд для нее, ее временное пристанище в бесконечном странствии через пространства и время. Теперь каждый взрослеющий ребенок, вступая в ряды стажеров, на пути к взрослой жизни клянется перед лицом человечества дарить свою «благую энергию» на благо всего сущего. Вот почему мы не хороним своих умерших в землю, как это делали наши далекие предки, а предаем их огню. Огонь — это одно из проявлений энергии Вселенной. Через него мы возносим угасающую энергию жизни наших братьев и сестер к звездам, где она вливается в могучий и безграничный океан вселенской энергии, обретая новую силу, и возвращается на нашу Землю снова и снова в бесконечных новых рождениях.