Она схватилась ладонями за пылающие щеки, сокрушенно качая головой.

— Об этом вам стоило подумать намного раньше.

— Да, да, ты прав! Ты бесконечно прав, Максим! — согласилась она. — Мы сами, сами во всем виноваты! Но везти их на Землю, как каких-то каторжников… Это ужасно!

— Перестань! — одернула ее Лузи. — Они получат то, что заслужили. Подумай, кого ты жалеешь?

Ее чуть вытянутое лицо слегка побледнело, а синие глаза холодно поблескивали. Она недоуменно передернула плечами и посмотрела на меня.

— Вот еще что, — сказал я. — Старайтесь без особой надобности не выходить наружу и не впускайте к себе никого из окружения Эвида. Это так, на всякий случай, но отнеситесь к этому очень серьезно.

Девушки молча, кивнули, глядя на меня с детской доверчивостью. Попрощавшись с ними, я вышел из домика. Здесь остановился, привыкая к темноте. Услышал, как щелкнул фиксатор пневматического замка. Теперь за девушек я могу быть спокоен. Неожиданно сообразил, что за все время моего пребывания в лагере, я ни разу не встречался с мужчинами-добровольцами. Более того, я почти ничего не знал о них, как о людях, даже толком не знал их имен. Я судил о них только со слов Илви и почему-то этим ограничился. Что если сейчас пойти и самому объяснить им сложившуюся ситуацию? Я уже решился на это, как вдруг снова услышал чьи-то приближающиеся из темноты шаги. Два человека прошли мимо меня, даже не заметив.

Странно, кто бы это мог быть? Может быть Вилен и Хон?.. «Илви!» — неожиданно вспомнил я. Она осталась одна в домике, дожидаясь меня. Тревога моя усилилась.

Дверь оказалась не заперта. Я взялся за холодную ручку и потянул дверь на себя. Воздушный поток биоэкранировки отозвался недовольным гулом. Я быстро миновал переходной тамбур и открыл внутреннюю дверь. Свет в комнате не горел. В тусклых бликах сигнального огонька смутно выступали очертания предметов. Где-то в правом углу помещения тихо пел воздухоочиститель. В душевой капала вода — капли дробно ударялись о пластиковый пол. Я подивился расточительности Илви, и сразу увидел ее. Она лежала на диване, лицом к стене. Я подошел к ней и тихо позвал:

— Илви.

Она никак не отреагировала. Спит? Я сел на постель рядом, положил руку на ее плечо, и сердце мое упало, словно оборвалось в груди.

— Илви!

Я резко повернул ее лицом к себе, почувствовав под рукой что-то мокрое и липкое.

— Илви! — кровь бешено стучала у меня в висках. Дрожащей рукой я нащупал выключатель. Вспыхнул яркий белый свет, и я содрогнулся от увиденного. Вся постель была залита кровью. Мне хватило одного взгляда на рану на шее Илви, чтобы понять — все кончено. Цепляясь за последнюю надежду, я попытался нащупать ее пульс. Тщетно. Ее рука была холодна, как остывший камень.