– Ты думаешь, они могут любить тебя больше, чем сейчас? – подумав, спросил Биток. – И от этого переизбытка ты вознесёшься и догонишь катер?

– Думаю, да. И ты мне в этом поможешь.

– Как?

– Ты предашь меня. Возьми лодку и плыви на ту сторону залива. Найди кого-нибудь из нагов. Не может быть, чтобы погибли все. Скажешь, что мы тут все перепились, приведёшь стражников. Возьмёте меня тихую и тёплую.

– Они мне не поверят.

– Поверят. У тебя есть мотив.

Биток молчал, глядя на тёмную гладь залива.

– Корнелиус изуродовал тебя, – напомнила Леприца. – А я тебе в помощи отказала. Попросишь, чтоб они освободили тебя от шерсти взамен на мою шкуру. Они поверят. А если и сам Корнелиус уцелел, то всё вообще пройдёт как по маслу.

– Если я найду Корнелиуса, можешь считать меня покойником… Я сдерживаться не буду. Как это он сказал: «Что может быть хуже нереализованных безобразий»?

– «Фантазий», Биток. Он сказал «фантазий». Тебе придётся сдерживаться, сержант. Потому что я приказываю тебе сдерживаться.

Биток молчал. Тогда она сама продолжила:

– Меня схватят. Покричат, конечно, маленько помучают… народ меня возлюбит ещё крепче и… «разрешите подняться на борт, сэр?».

– А я?

– А ты останешься здесь, – жёстко сказала Леприца. – Так получилось. Сам видишь, какой расклад.

– Так, может, ты меня сперва перенесёшь? На корабль?

– Нет, Биток. Теперь мне многое открыто. Любви всей планеты не хватит, чтобы наг сумел кого-то телепортировать. Прогулки по воде и полёты по небу – пожалуйста. Но мгновенное перемещение – только для одного.

– Я понял, командир, – просто сказал Биток. – Но есть ещё одна проблема.

– Нет никакой проблемы, солдат, – уверенно возразила Леприца.

– Есть, – заупрямился Биток. – В этой пустыне я не вижу возможности для «перепоя»…

– Сейчас увидишь, – пообещала Леприца. – Смотри, они уже идут.