По-видимому, Широкоплечий уже справлялся об этом, потому что Кречетов ответил немедленно, не взглянув ни на тетрадь, ни на карту:

– Это Киевская область. Крестом обозначена атомная станция.

– А записи?

Лейтенант Кречетов открыл тетрадь, и Роман понял, что сейчас придётся слушать построчный перевод.

– Нет-нет. В двух словах: о чём здесь написано?

– Это исследование на тему геополитических последствий киевской трагедии. Автор полагает, что катастрофа отодвинула развитие цивилизации на полвека назад и предопределила современное равновесие: СССР, Америка и Африканский Халифат. Не будь катастрофы, перестройка Советского Союза обеспечила бы социализму доминирование на мировой арене. Кораноиды и америкосы не смогли бы противостоять нашей сырьевой и экономической мощи.

– Достаточно. Тетрадь приобщите к вещдокам по делу вандализма, а карту я пока оставлю у себя…

Широкоплечий недовольно сдвинул брови, но возразить не решился.

Роман поднялся со стула и покосился на беспорядок:

– Мусор убрать. Смотреть противно… А вы, молодой человек, – обратился он к лейтенанту. – Пойдёте со мной. Мне может понадобиться толковый переводчик. Этим дикарям легче вести записи на родном языке, чем выучить русский…

Когда они садились в машину, неподалеку, у самой стены общежития, что-то оглушительно треснуло и рассыпалось разноголосым боем. Оглянувшись, Роман увидел, так вслед за рухнувшим диваном из окна вылетел телевизор.

* * *

Жильё фаната ядерной физики обыскивали более цивилизованно – части осмотренных вещей выносили на улицу и складывали у мусорного контейнера. Линолеум чекисты скручивали в рулоны, и заходить в комнату можно было без опаски.

Усатый капитан протянул Роману несколько листков бумаги, соединённых обычной канцелярской скрепкой. Роман передал документы лейтенанту, но тот через минуту их вернул:

– Не могу помочь, – удручённо сказал Кречетов. – Здесь только формулы и расчёты. Ремарки, конечно, на немецком, но это не текст.

Роман кивнул и спросил Усатого:

– Где нашли?

– В бельевом шкафу. Между наволочками.

Роман почувствовал беспокойство. Можно было поверить, что Ульриха разбудили среди ночи и он забыл о тайнике в столешнице. Но Гейнриху, чтобы забрать свои записи, нужно было всего лишь подойти к шкафу. Почему не забрал?

Роман уселся на уцелевший стул и принялся методично просматривать листы, на которых значились цифры, знаки математических действий, символы… Его внимание привлекло число, несколько раз подчёркнутое карандашом, хотя сами записи были сделаны обычной чернильной ручкой.