* * *
Предстартовая суета немного отвлекла Романа от мрачных предчувствий. Он подписывал бумаги, принимал рапорты, отдавал распоряжения…
Потом всё как-то успокоилось, и Роман вдруг понял, что они уже давно летят. За стеклом иллюминатора до горизонта тянулась тусклая серая равнина, густо поросшая зелёными кляксами. Заросли кустарника с высоты полёта неприятно напомнили картины далёкого детства: забитая лошадь и обширные лишаи по коричневому, ещё влажному от пота боку.
Нахлынувшие воспоминания усиливали тревогу и вызывали противное ощущение плохо подвешенного желудка.
Людвиг придвинулся ближе и участливо спросил:
– Тошнит?
Роман хотел отшутиться, но вдруг понял, что его действительно тошнит, а потому стиснул зубы и промолчал.
– Пойдём-ка наверх, инструктор, – предложил Людвиг. – На верхней палубе смотровая площадка и неплохой буфет. Обед – лучшее лекарство от морской болезни.
Роман благодарно кивнул.
Они долго шли коридорами, потом столько же поднимались по узкой винтовой лестнице. На верхней палубе царили тишина и удивительный простор. Пространство оглушало. Роману стало легче дышать, у него будто открылись глаза.
– Ну как, командир? – спросил Людвиг.
– Порядок, – кивнул Роман, вглядываясь в отвислые животы облаков, стремительно обгоняющих дирижабль. – Почему судно не поднимут выше? Скорость ветра над нами намного больше, и направление правильное.
– Оптимальная высота. Капитан боится атмосферного электричества. Так что подвижников догоним за Карпатами, не раньше. Понять не могу: зачем эти догонялки? Почему бы просто не подождать, пока они не покажутся на экранах радаров цивилизованных территорий?
Роман прищурился, вглядываясь в светлый лик помощника.
– Всё остальное понятно?
– Не всё, – насупился Людвиг, – я не понял, как уроды обманули полиграф.
– Уроды не обманывали. К моменту допроса никто из них памятник не валил.
– Тогда почему убегают?
– Потому что они его повалили. Только не позавчера вечером, а сегодня утром. Вот как Мартова привезла их к памятнику, так они его и повалили.
Людвиг покачал головой: