По сравнению с другими эта комната казалась голой. Никаких украшений на белой стенной штукатурке, ни единой портретной рамки на зеркальном комоде. Кровать была застелена выцветшим лоскутным одеялом — хоть и маленькая, ее хватило бы на двоих. С одной стороны стол, с другой — изогнутый деревянный стул.

Одра, словно аршин проглотившая, присела на кровать подальше от подушек.

Пружины скрипнули, когда рядом уселся Майлз. Она решительно повернулась к нему, готовая к неизбежному. Она могла пойти на что угодно, лишь бы попасть домой.

И сделала хуже, добившись меньшего.

Он придвинулся и тронул ее волосы; она ощущала его запах — сладкий и дымный, чужой и знакомый одновременно. Он задержался выше ее груди, и она вскинула руку, чтобы погладить его по лысой голове. Он перехватил запястье и выпрямился, прижимая ее ладонь к своей щеке, — глаза закрыты, лоб болезненно наморщен; затем резко уронил ее руку и встал.

— Если понадобится еще одеяло, найдешь в шкафу. Спокойного сна.

Он вышел, предоставив Одре гадать, что пошло не так и как ей действовать дальше.

У Авроры было не меньше амбиций, чем у Эмиля, но иного рода. Она считала, что большинство мужчин эгоистичны и движимы лишь страхом или алчностью. В глубине души она сомневалась, что Эмиль добьется желаемого сугубо знаниями и трудом. Исполненная любви к нему, она решила помочь обманом и хитростью.

Аврора знала, как расходятся слухи. Она бросила зерна в благодарную почву. Будь то бедняцкие кварталы или прачечные — везде, где собирались женщины, она рассказывала о его силе.

Но для того чтобы донести весть о могущественном чародее до самого короля и подобраться к нему поближе, ей пришлось прибегнуть к другим уловкам.

Руки стражников и копейщиков были грубее, чем у Эмиля; губы слуг — не столь нежны. Лестью она разожгла в их сердцах огонь тщеславия, раздув его обещаниями, что Эмиль, сильнейший волшебник в королевстве, воздаст по заслугам каждому, кто поспособствует карьере придворного мага.