Герцог промолчал, но его глаза поднялись к потолку, где ощущалась странная энергия.

— Времена переплелись, Хранители. Будущее слилось с настоящим.

— Пришельцы оставили нас, — напомнил Икверд.

— Да, но с ними была Сила. Я знаю, что говорю. Они заключили сделку с кем-то более могучим, чем мы. С тем, кто сильнее Тьмы. Они изменили Закон… Они похитили сосуд с Тайным Знанием… Австрант ждут катастрофы!

Старики задумчиво закивали головами.

— Идите! — Герцог поднялся на ноги, — Мы принесем дары, когда три звезды Запада сойдутся в одну и поднимут волны океана. Смертные увидят ночь Торжества!

Старики вышли. Прошагав к окну, Герцог прислушался к своим ощущениям. Его предчувствия боролись с логикой. Оглядевшись, он взял с полки стеклянный шар и ловко уронил его. Шар закружился в воздухе и повис, не касаясь пола. Герцог опять огляделся.

— Воздух пропитан Силой! — задумчиво прошептал австрантиец.

Сергею показалось, что Герцог видит его — ему стало не по себе и он оставил комнату, перенеся внимание на крыши храмов, где в алтарях загорались первые огни. Стеклянный шар упал на пол, расколовшись надвое…

Рагона имела площадь, чуть большую ста километров, но вид острова создавал впечатление, которого нельзя было забыть. С берега материка остров напоминал древний замок, загадочно вздымающийся над зеленой волной океана, почти на самом горизонте, хмурый, неприступный, угловатый. Его образовывала сплошная гранитная порода — Рагона была одной большой глыбой гранита, высоко поднявшейся над водой не только или даже совсем не по нелепой игре стихии. Все плоскости Рагоны были гладкими и ровными, горизонтальные — идеально горизонтальны, вертикальные — строго вертикальны. На них ничего не росло, только камень правильных угловатых форм и храмы, воздвигнутые людьми, но такие же темные и суровые, как и сами камни.

В самом центре острова стояло древнее приземистое строение, под которым открывался вход в лабиринт Вечного Города. Храм Трех Миров, построенный рядом с ним и затмевающий его своими титаническими размерами, был едва ли не таким же древним. Древней была и правильная окружность стены, охватывающей храмы.

Быть может, такой же древней, как Вечный Город, была и Площадь Единства Стихий — ровная, четырехугольная плоскость, самая высокая на Рагоне, находящаяся за стеной и открытая с берега материка. Эта плоскость была расчерчена ровными бороздами, залитыми белой, синей, красной и черной краской, образующими странный магический рисунок, образ которого менялся в зависимости от того, с какого угла площади смотреть — с северного, южного, западного или восточного. В каждом образе угадывалось некое мифическое существо, взгляд которого был обращен к центру квадрата, где всеми четырьмя цветами обозначался Жертвенный Круг, на котором стояло каменное сооружение с углублением в форме человеческого тела. Такие же круги, только меньших размеров, занимаемые четырехугольными каменными пьедесталами, размещались по Внутреннему Кругу, вписанному в квадрат Площади. Был еще и Внешний Круг — описанная окружность квадрата, где размещались осветительные башни, похожие на маяки. Кто построил Площадь, и зачем он сделал это, никто не знал. Люди, жившие на берегу материка, боялись этого места больше, чем самого Герцога и его легионеров. Тут производилась главная церемония праздника Тьмы — приношение даров, самый жестокий и самый изощренный ритуал культа. Несмотря на панический страх, люди поклонялись Тьме и не могли пропустить ни одного страшного торжества.