— Подожди, Крот.

— Что?

Этайн протянула руку и взяла его за пальцы.

— Обещай мне, что сделаешь то, о чем я попрошу.

Крот сел возле нее. Он чувствовал себя все больше неловко, находясь с ней наедине. Вспоминал ту ночь в городишке возле леса, в том доме, в той комнате с гобеленом на стене. Вспоминал единорога, замершего на пригорке. И свое чувство, вселяющее отчаяние и ужас. Бессилие перед тем, что надвигается. Он знал, о чем говорила Этайн, хоть и делал вид, что ему все равно. Никогда в жизни Крот так не боялся. Все, что он пережил раньше, не шло ни в какое сравнение с тем жутким, что подбиралось к ним двоим. Что смотрело холодными, замораживающими глазами и навевало кровавые видения.

— Обещаю, — сказал подпех.

— Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

— Да… почему нет? — Крот опустил глаза. — Если это… все равно… предначертано…

— Ты же не веришь.

— Не имеет значения, во что я верю. Но все равно — обещаю тебе, что исполню твою просьбу.

Этайн обняла его за шею очень сильно и не отпускала долго. Ничего не говорила и не плакала.

В конце концов он нашел в себе мужество ответить на ее объятия.

А потом они вернулись к остальным, думая над тем, как странно завершается этот путь.

* * *

Мины рвались в непосредственной близости от места, где залегли подпехи. Земля содрогалась от каждого нового разрыва. Лежащих осыпало земляной крупой и вырванными из почвы камнями. Запах горящей травы щекотал ноздри.

Сказочник поднял голову, чтобы посмотреть. В ста метрах от них эльфы устанавливали новый миномет.

— Гробовщик! — прохрипел сержант.

— Делаю, делаю, — ответил тот, скрючившись на земле. Перевернулся на правый бок, смял в кулаке лист бумаги с начертанными на нем знаками. Раскрыл ладонь — в ней оказался пепел. Этот пепел гобломант с силой сдунул с руки в сторону эльфов.

Мина грохнула буквально в полутора метрах от гоблинов.

— Тьфу, — сказал Шершень. — Гады, сейчас пристреляются… Надо валить…