Особенно всех поразило, что моя маленькая команда ринулась в океан на обычном рыбацком баркасе и, мало того, путь держали не в дневное время вдоль гряды островов, а круглосуточно и напрямик, через открытое море.

— Нет, не весь пиратский посёлок разгромили, это чьи‑то домыслы — отвечал я, — Но охранников дома Кровавого Капитана и караул на пристани вырезали весь, это два десятка пиратов. Да и как их не вырезать, если они вместо службы напились вина и спали.

После этих слов, адмирал зло зыркнул на одного из присутствующих, который втянул голову в плечи и опустил глаза, видать, и здесь с дисциплиной не всегда всё в порядке.

— Господин Дангор, — обратился он ко мне, — А вы не хотите уступить за вознаграждение захваченного в плен пирата, который тесть Кровавого Капитана.

— Господин Грум, я его уже уступил старосте посёлка Рыбачий, — улыбнувшись, ответил ему, — Всего за десять золотых, по цене рабыни, предназначенной для постельных утех.

— За сколько?! — воскликнул тот самый аристократ, который только что прятал глаза, — Да за него можно было выручить раз в десять больше!

— Поверьте, господа, после того, как я ограбил виллу, он никому не интересен. Его из плена не будет вытаскивать даже собственный зять, поэтому, больше десяти зеолов он не стоит.

— А это правда, что вы привезли три денежных сундука и целый корабль рабов? — спросила какая‑то матрона.

— Рабов было всего двенадцать, — ответил я, — девятерых я оставил себе, а троих продал соседу. Что же касается денег, то да, господа, отказываться не буду, немало привёз и золота, и серебра, и пачку ценных бумаг.

На самом деле этот набег принёс мне одну тысячу семьсот пятьдесят золотых, из них сотня ушла на премиальные — каждый из курсантов получил по двадцать зеолов. Но меня уже давно мучила мысль о том, как бы легализовать активы, изъятые из дома торговца Хартона, и нынешняя ситуация показалась наиболее удачной. Тем более, что несколько закладных на имущество каких‑то неудачников, проживающих в городах империи Ахеменида там были, почему бы не быть ценным бумагам, принадлежащим ростовщикам столицы Парсии?

— Там даже есть, господа, закладные на имущество некоторых жителей этого, Верхнего города, — заявил я.

— И что это за имущество? — спросил некий господин Чарун, чья фамилия мне была хорошо известна и чей голос был удивительным образом знаком, некогда слышал его через «жучок», прицепленный к окну кабинета Хартона.

— Закладные на два дворца и конюшни, — ответил я.

— Ух ты! — воскликнул кто‑то и спросил, — А кому они принадлежат?

— Господа, раскрывать эту тайну широкому кругу я не намерен. Прошу меня простить, но об этом будут знать лишь заёмщики.