Он добежал до того дома, в котором ему уже довелось побывать...

«Невеселая получилась экскурсия...»

...обогнул его и выглянул из-за угла. До трактора было метров сто. Огромный «Т-150» по-прежнему крушил стену. Он уже наполовину въехал в разрушенный дом и остановился. Он словно оглядывался и нигде не видел своей жертвы.

Джордж подумал... Сразу две мысли пронзили его одновременно: что не очень-то красиво прятаться за углом дома в то время, как эта малышка («ее зовут Рита, не забывай!») лежит на траве, словно туристка на пляже солнечной Анталии... и что с того места, где стоит сейчас трактор, байк, наверное, очень хорошо видно.

Джордж выругался – для бодрости, примерно как человек, первый раз прыгающий с парашютом («интересно, Рита ругалась или нет? и если ругалась, то как?»), и, обогнув собачью конуру, помчался по траве к автобусной остановке.

Правая нога – та самая, босая, – сапог достался трактору, как трофей – скользила: видимо, он наступил в разлитую похлебку, Джордж не хотел думать, что он второпях наступил на что-то ДРУГОЕ – тоже, безусловно, ранее принадлежавшее собаке.

Он пробежал мимо Риты, успев отметить, что отсутствующее выражение на ее лице сменилось легким удивлением. Впрочем, ни во что другое это не вылилось – она по-прежнему лежала на траве, прижав ладони к груди.

За каких-нибудь пять шагов до байка он растянулся на траве и еле успел выставить руки. Ему не было больно (теперь боль существовала сама по себе, немного в стороне, казалось, она бежала за ним следом, а не сидела внутри него), но Джордж чуть не заплакал от обиды: драгоценные секунды утекали, как песок сквозь пальцы, и это падение отняло у него несколько мгновений.

Он подбежал к байку, вставил ключ в замок зажигания и пнул кикстартер. Двигатель ответил утробным рыком, и только. Он не завелся.

Джордж пнул еще раз – опять безрезультатно. Еще и еще...

Рычаг стартера больно врезался в босую ногу, один раз нога сорвалась, и он сильно лягнул асфальт, отбив пальцы. Джордж сморщился и заскрипел зубами.

«Ну же... Ну, друг... Прошу тебя! Заводись!»

Он уловил, что рев дизеля стал тише, поднял голову и... увидел, как трактор медленно откатывается назад. На метр... Два... Пять... Он катился все дальше и дальше назад. Он явно не собирался больше утюжить развалины Он... РАЗВОРАЧИВАЛСЯ!

Внутри Джорджа все похолодело. «Заметил... ОН заметил меня!» Джордж снова поставил ногу на рычаг кика. Собрался, как стрелок на огневом рубеже, мысленно вознося молитвы мотоциклетному богу. Снова пнул...

Двигатель чихнул и заработал. О, эту музыку он любил больше всего на свете! Куда там тарахтящим двухтактным движкам! Четыре такта – вот настоящая мелодия! Раз, два, три, четыре... Раз, два, три, четыре...