– Значит, ты давно отмщен, – серьезно заметил Лавай.

– Если бы так, парень. – Милош покачал головой. – Салли погиб, но обида-то осталась. Вот я и решил: если уж мне предстоит завтра или даже сегодня умереть, написать на стене «Салливан – дурак», имея в виду не рыжего Салли, а всю неправду и несправедливость.

– Вот так – одним ударом пригвоздил к стене всю неправду и несправедливость, – невесело усмехнулся Корн. – Добавь уж тогда и задержки с выплатой жалованья…

– Что с дверью, Майк? – напомнил Ламберт.

– Нужно требовать исполнения последнего желания. Они просто обязаны принести нам воды и какой-нибудь еды. Ну и помыться– побриться…

– Это ты здорово придумал, – сказал Милош. – Насчет помыться перед всеми этими неприятностями.

– Ты ударишь ножом парня с едой, который войдет сюда? – попытался угадать Ник. Такой замысел не показался ему очень умным.

– Нет, из еды мы сделаем бомбу.

– Бомбу?! – в один голос переспросили Ник и Милош. Лавай лишь переводил взгляд с одного на другого, не поспевая за разговором.

– Я ещё не понял всех тонкостей, но все равно – действуй, – дал свое командирское добро Ламберт.

Корн сейчас же постучал в железную дверь и крикнул: «Эй, служба!»

Как ни странно, её тотчас открыли, но, как и следовало ожидать, первыми заглянули в бокс стволы автоматов. Ник насчитал их не менее десяти штук.

– Чего надо? – спросил неприветливый голос, и Ламберт узнал одного из командос, который выносил своего товарища, зашибленного Элеонорой. От этого милости ждать не приходилось.

– Нам скоро помирать, дружище, – издалека начал Корн.

– Тут уж не сомневайтесь, – оскалился командос. – Ждем не дождемся.

– Значит, нам положено последнее желание.

– Правда? А я думал, у вас с желаниями никаких проблем, – посмотрев на Элеонору, сказал солдат.

– Я насчет покушать, вымыться и побриться.

– Да? А сортир химический тебе не притащить?

– Эй, сынок, – вмешался Ник. Поднявшись во весь свой немалый рост, он шагнул к двери. Стволы автоматов моментально повернулись в его сторону, но майор лишь грустно улыбнулся: – Кархард не одобрит вашего поведения, ребята, если вы откажете приговоренным людям в последней просьбе.