— Откуда они здесь взялись? — нахмурился Долговязый. — Да еще не указанные в каталоге Вершинского? Тебе это не напоминает Шри-Ланку?

— Ты имеешь в виду внесение в каталог торпед класса «Скат»? Очень похоже. Который это уже случай?

— Четвертый, — сквозь зубы процедил отставник. — Все укладывается в твою теорию.

— Был один маньяк, — фыркнула Рипли. — Теперь стало двое. Ладно, искатели привидений, надо отсюда сматываться и докладывать об опасности. А то с нами со всеми проделают то же, что Молчунья проделала сегодня с Копухой.

— Тебе-то откуда знать? — простонал я. — Ты ведь была под водой!

Рипли кивнула в сторону валявшейся на пульте управления гарнитуры.

— Радио выключать надо, когда не хочешь, чтобы тебя слышали, — серьезно сказала она.

Катер взревел мотором и начал разгоняться вдоль берега, по направлению к мысу, на котором жил Долговязый.

Старый листок бумаги

Старый листок бумаги

Нашим мы соврали, что Паса ударил хвостом ядовитый скат, когда мы ловили омаров. Это стало причиной насмешек, но мы посмеялись вместе со всеми, и ажиотаж быстро сошел на нет.

Я заметил, что за обедом мой товарищ не столько ел, сколько ковырял ложкой в тарелке, а вид у него был как у Шерлока Холмса на пороге раскрытия преступления.

— Что тебя так загрузило? — спросил я на выходе с камбуза.

— Да мелькнула у меня в голове одна догадка, — признался он. — Но вряд ли ее можно проверить.

— Ты хочешь, чтобы я умер от любопытства? — догадался я.

— Иди ты! Тут серьезное дело, а тебе лишь бы поскалиться.

— Ну так выкладывай!

— А ты не посчитаешь меня психом, если я у тебя спрошу кое-что?

— Не занимался ли я онанизмом в школе?

— Да нет! Осталась ли у тебя та бумажка? Ну, помнишь, с цифрами? Мы еще думали, что это бухгалтерские счета. Жаб ее бросил, а ты…