– Подожди, – смахнула со лба пот, чувствуя пробивающий ее озноб от холода, накатившего от развалин, Кама, – зачем вниз? Ты хочешь сказать, что мы пересечем эти дороги?

– Иначе нельзя, – обернулся Касасам, и Кама разглядела на его лице боль. – Другой дороги нет. Мне еще тут возвращаться или закладывать крюк через Книлу, а это лишних недели две, если не три. Мои с ума сойдут. Но я возьму на пару лиг восточнее, чтобы интереса к пропавшим спутницам не было… Но вы не дергайтесь, я так уже ходил. Только на рабов… на людей не смотрите. А то прихватывает… Насквозь.

Ярлыки у Касасама проверили дважды; у окончания спуска и перед дорогами. Точно такие же дозорные, как те, что пытались убить спутников два дня назад, только стражей Храма Света среди них не было, придирчиво вглядывались в наряд Касасама на покупку зеленого блеска, едва ли не с ненавистью оглядывали его дочерей, а Кама смотрела на несчастных, бредущих к воротам Донасдогама, и представляла, как один из них нашел в себе силы подняться по крутому склону и пошел на север. Наверное, надеялся на прохладу и воду. И на покой. Хорошо бы, если бы он отыскал его до того, как простился с головой. Или чтоб его смерть была безболезненной. Здесь-то покоя точно не было. Снизу черная арка словно вонзалась в небо. Камни, которые обрушились тысячу лет назад, упали из внутренности сводов, внешняя их сторона осталась неповрежденной, и на ней, начиная от мертвой земли, была вырезана какая-то глухая, замороченная вязь, которая заставляла смотреть на нее и смотреть, до тех пор, пока сердце не разорвется и не выхаркнет кровавым сгустком проникшую в него драгоценность.

– Что с тобой? – сжала ладонь Камы Эсокса. – Ты побелела. Выпей воды.

– Не могу, – прошептала Кама, торопливо скрывая, заплетая, топя, пряча, заглатывая то, что вдруг засияло в ней. – Не могу пить. Оглянись.

Они пересекали дорогу и видели глаза людей. Люди еще шли, наверное, что-то видели и слышали, но на самом деле они были уже мертвы. Они умерли внутри себя. И хотели только одного, чтобы настоящая смерть не слишком задерживалась и не была грубой.

Позади осталась и одна дорога, и другая. Подвода медленно забиралась наверх по противоположному склону. Наверное, надо было бы напоить меринов, но выбраться из провала хотелось как можно быстрее.

– Все постепенно обретает смысл, – прикрыв глаза, бормотала Кама.

– А до этого его не было? – спросила Эсокса.

– Был, но простой, – шептала, словно в бреду, Кама. – С вечера до утра. Или от радости до печали. От зимы к лету. От мечты к мечте. А этот – другой. Хотя, может быть, еще проще. Вот этого, того, что мы видели внизу, – не должно быть!