Кама замерла. На камне и в самом деле были вырезаны гахи. Не только, иногда глаз выхватывал каких-то чудовищ, некоторые плиты были отшлифованы до черного блеска, некоторые словно выполнены из стекла, но большая часть резьбы изображала гахов. Правда, они отличались от тех, которых Кама и Эсокса встречали в подземельях – скорее напоминали даку, уж во всяком случае выглядели более зловеще, чем дикари у подземного озера.

– Это соты, – прошептала Кама. – Я не знаю, что в каждой из них, но их пятнадцать рядов в высоту, а конца им я не вижу. И, кажется, правее они устроены в обеих стенах. Но откуда тогда взялись гахи в подземелье и нечисть в Сухоте?

– Вон, – протянула руку Эсокса. – Видишь трещины в стене? Беда у Змеиной башни не миновала этих хранилищ. Некоторые соты разрушены.

– Но как же они выбрались оттуда? – не поняла Кама.

– Как-нибудь, – стиснула зубы Эсокса. – Мне нехорошо здесь. Как-нибудь. А гахи могли выбраться. Посмотри, вниз уходят такие же скобы.

Кама шагнула к краю стены, наклонилась, увидела скобы, торчащие из нее, протянула руку, чтобы коснуться верхней, и почувствовала удар, после которого все провалилось в темноту.

Когда она пришла в себя, Эсокса сидела напротив. Лицо и руку саднило. Кама взглянула на кисть, она вздулась от ожога, но блестела от мази.

– Не бойся, – скривилась в мучительной улыбке Эсокса. – Лицо не так сильно. Это магия, девочка. Туда так просто не проникнешь. Оттуда, наверное, можно. А туда нет. Ты лежала без чувств часа два. Меня тошнит, но живот пуст, так что я уже посматривала, не отгрызть ли твою руку? Сыровата, но все ж какая-то еда.

Кама тяжело села.

– Смотри, – Эсокса вытащила из кошеля несколько медных монет и бросила их через плечо. Засверкали искры. Монеты, которые должны были упасть на пол зала, вдруг замерли на уровне стены, задрожали, посветлели, потом раскалились, расплавились и рассеялись дымом.

– Здесь можно забавляться! – заметила Эсокса. – Вот.

Она загребла пыль со стены и так же сыпанула ее через плечо. Пламя вспыхнуло на секунду у нее за спиной.

– Очень сильная магия, – прошептала Эсокса. – Если Лучезарный вернется, даже не знаю, как с ним справиться без Энки.

– Подожди, – Кама не могла поверить. – Ладно, допустим, что гахи, вырвавшиеся из этих склепов тысячу лет назад, а может, и раньше, выбрались оттуда, потому что эта магия пропускает в одну сторону. Во всяком случае, становятся понятными их подношения в начале тоннеля. Кто-то попытался вернуться и сгорел заживо.

– Низкий поклон всеблагому Энки, – засмеялась и закашлялась Эсокса.