– Ну что, теперь мы можем уходить? – поторопил Семён.

– Да, теперь можем, – Семён обратился к ребёнку. – Сейчас мы проводим вас к лифту, затем вместе с вами спустимся на нижний уровень. Если не возражаешь, я возьму тебя за руку.

Мальчик протянул Богдану руку, повелительно посмотрел на старика и кивнул на дверь.

Старик поспешно направился к выходу.

* * *

Всю дорогу, пока шли от апартаментов Хранителя к лифтовой площадке, Семён ждал нападения.

В полном соответствии с законами жанра: взяли добычу, спасли кого надо, осталось со всем этим добраться до конечной точки эвакуации…

Во всех приличных боевиках на этом последнем отрезке пути обязательно откуда-то выскакивает враг, как чёрт из табакерки, и под занавес портит весь гонобобель.

В ходе движения ребёнок проявил недетскую мудрость.

Подходя к первому трупу, Богдан сказал:

– Закрой глаза, сейчас будет нехорошая вещь.

– С закрытыми глазами я могу запнуться об этот труп или наступить в лужу крови, – резонно заметил мальчик. – Ты этого хочешь?

– Н-н-н… Нет, не хочу! Просто есть вещи, которые детям лучше не видеть…

– Я видел достаточно трупов, – сообщил ребёнок. – Относись ко мне как к взрослому.

– Хорошо.

То ли присутствие Абсолюта наделило группу особой удачливостью, то ли враг в самом деле окончательно покинул уровень, но до лифтовой площадки добрались без приключений.

За ту минуту, что спускались на лифте, успели выработать пакет стратегических инициатив на ближайшее будущее.

Генеральная стратегическая линия легко укладывалась в формат «берём всё, что можно, и дуем домой», а естественная мотивация для контингента, вытекающая из сложившейся ситуации, была настолько простой и безупречной, что не нужно было ничего придумывать.

Семёну показалось, что ребёнок внимательно слушает их разговор, но он отнёс этот факт к чисто детскому любопытству. Скорее всего, мальчик впервые в жизни слышал, как люди говорят не на родном для него Хаптаи, а на каком-то странном чужом языке.

* * *