* * *

Последующие минуты я помню смутно.

Я метался по грязным и тесным переулкам, прыгал через какие-то заборы, пытался спрятаться в мусорном баке. Я прикончил нескольких зомби – снес им головы. Сумел удрать от тролля. Я где-то потерял автомат, но не слишком об этом пожалел – я успел расстрелять все патроны, а новые мне взять было негде.

А потом я увидел, что по улице едет автомобиль, как две капли воды похожий на мою побитую «десятку». И это было так странно, так нелепо и дико, что я испугался этой машины больше, чем подступающих ко мне обращенных.

Я решил, что сошел с ума.

– Чего встал?! – заорал Минтай, чуть опустив стекло на водительской двери.

Я тупо смотрел на него, уверенный, что у меня галлюцинации.

– Давай быстрее! Ну?!

Он все же решился: остановил машину в четырех метрах от меня (ближе не позволял высокий бордюр), выскочил, схватил меня за шиворот, потащил за собой. Он помог мне забраться в салон – втолкнул на задний диван. И едва успел вернуться за руль – зомби уже лезли на капот машины, а выскочивший из переулка мангус попытался прокусить колесо, но остался без головы, когда Минтай рванул с места так, что запахло пожженным сцеплением.

– Где остальные? – спросила Катя, повернувшись ко мне.

– Мертвы, – ответил я и понял, что никакая это не галлюцинация, что все сейчас происходит на самом деле.

Катя смотрела на меня и словно бы ждала продолжения.

– Они все погибли, – сказал я, не зная, что еще тут можно добавить. – Все, кроме меня.

* * *

Всю дорогу по городу Минтай оправдывался. Я не слушал его. Это потом в памяти вдруг стали всплывать обрывки того сбивчивого монолога: Минтай говорил, что у него не оставалось выбора, что он был вынужден уехать и не мог выйти на связь, так как его рация разбилась, а о другой они вспомнили слишком поздно, да и некогда было говорить, поскольку обращенные постоянно атаковали машину и нужно было безостановочно двигаться, а на удалении связь переставала работать…

Катя, перебивая его, пыталась добиться от меня подробного рассказа, что случилось и как погибли остальные. Я был не в силах ей отвечать. И тогда она, вторя Минтаю, сама начала говорить: о том, как старались они не уезжать от вокзала, колеся по улицам с той стороны площади, как придумывали планы нашего спасения, а услыхав грохот и заметив дым, сразу же начали искать подъезд к месту взрыва.

– Что это было? – донимала меня Катя. – Что взорвалось?

Потом они все же оставили меня в покое, и я валялся на заднем диване среди барахла, которым мы успели разжиться, и помирал – так мне было худо, так тошно.