— Аххх-х — вдруг издал горестный стон эмир, потирая поясницу — нечестивцы — а-х-х, ай-я-а-а-а!!!

Король Каргерии изумленно уставился на эмира, который теперь схватился за голову. В темноте не было видно его глаз, но в свете полной луны, король увидел черный провал широко раскрытого рта, искривленного в уродливой гримасе отчаяния. И в нем — трепещущий, словно жало змеи — черный язык. Что его больше всего удивило, так это странные черные пятна, появившиеся на лице заморского мага, которые можно было разглядеть даже в темноте. Эмир, чертыхаясь и подвывая, выковыривал их и сердито отбрасывал в сторону.

— Что случилось? — испуганно отпрянул король.

— Мое заклинание… слезы Аллаха… Все кончено… Как они сумели? О, великий Захида, помоги нам…

В груди короля Каргерии расползалось холодное пламя, колени подогнулись.

— Что случилось — вновь повторил он свой вопрос, но уже шепотом.

— Мне надо домой…

— А как же…

— Вам тоже здесь больше делать нечего — ответил эмир.

Глава 20

Глава 20

Бой окончен. Вражеские войска повержены окончательно и бесповоротно, однако же ни подъема ни воодушевления, подобающих этому великому событию, Максим не испытывает. Быть может, эти чувства придут когда ни будь позже, но не сейчас.

Все, что он сейчас испытывает — это полное моральное, нервное и физическое опустошение — шок, непосильный для неокрепшей психики юноши. Будь он компьютером, лучше всего, было бы сейчас перезагрузиться — невесело подумал Максим — а еще лучше, вовсе переустановить систему.

Он сидел в своем кресле, устремив опустевший стеклянный взгляд на дверь фургона, его руки были бессильно свешены вниз, ноги вытянуты. Наконец-то можно хоть чуточку расслабиться, ни одна мысль не лезет в опустевшую голову.

Кто-то с остервенением теребит несчастную ручку фургона, чем вызывает некоторый интерес к окружающему у Максима.

Дверь фургона рывком распахивается, с треском врезается в борт машины и вновь захлопывается перед носом настырного посетителя.

Сердце вновь — наверное в сотый раз за этот долгий-долгий день — подпрыгивает. Неужели он не ошибся? Неужели в проеме сверкнула знакомая лысина его друга? Максим с трудом приподнимается из кресла, когда упрямая дверь все же распахивается настежь, наконец-то впуская неугомонного эльфа. Так и есть, это он! Ноги подкашиваются, Максим вновь обессилено падает в кресло.

— Фу, чем это здесь так воняет? — эльф сияет, словно новенькая монетка, только что вышедшая из под штамповочного пресса.

В Максима будто влили поток жизненных сил, который бодрящим теплом разливается по всему телу. С трудом выбравшись из кресла, Максим безмолвно протягивает к нему руки.