Вольта окинул его взглядом.

– Профессор, он – ребенок! Даже не думайте! – предостерег Улисс.

Ученый с досадой махнул лапой:

– Он тоже не пролезет. Не представляю, что делать…

– Нужен младенец! – осенило Артема. – Он точно пролезет!

Вольта невесело рассмеялся.

– Пролезет, только что он потом делать будет?

– Мы пошлем вместе с ним письмо! Он там, в прошлом, вырастет, прочтет, узнает, кто он и зачем, и все сделает!

– Не выйдет. В прошлом канал оставался открытым всего несколько месяцев.

Улисс покачал головой:

– Поверить не могу, что вы всерьез рассматриваете это предложение. Младенца? В прошлое? Кроме технических сложностей, вас ничего в этой затее не смущает?

– Да смущает, конечно! – отмахнулся Вольта. – Я же не псих! Но, как ученый, я все версии рассматриваю. В общем, я озадачен. Буду думать. Призываю и вас всех поразмыслить. Мне пора, уже глубокая ночь. Вернусь завтра вечером и надеюсь выдвинуть и услышать кучу гениальных идей.

– Не беспокойтесь, мы не подведем! – оптимистично заверил Артем. – Надежный – наше второе имя!

«Надеюсь, что подведем», – подумал Улисс, но произносить это вслух не стал. Хватит с него споров. Тем более что опасная затея Вольты и Лаэрта, похоже, срывается сама по себе.

Вот и хорошо.

37

Выспаться профессору, конечно же, не удалось. Однако усталости он не чувствовал. Вольтой двигала одержимость ученого, стоящего на пороге больших свершений. Он готов был работать без передышки.

Но возникла сложность. В рабочее время нужно было заниматься имперскими оружейными проектами. За дисциплиной и соблюдением распорядка следили лояльные роботы. Поэтому Вольте пришлось пойти на хитрость. Он сообщил, что проводит крайне опасный эксперимент по распылению вражеских роботов на микрочастицы. Малейший сбой, и все роботы в помещении распадутся.

– Но это даже хорошо, – обрадовал профессор своих надзирателей. – Это будет означать, что оружие работает. Вы погибнете ради империи!

Но лояльные роботы не согласились: