— Перестань, — произнесла Кюс. —
Я продолжала сопротивляться.
— Первое, что я сделала — заблокировала этот манжет силой моей мысли, — сообщила Кюс. — Ты же не думаешь, что я хочу, чтобы ты снова заблокировала меня? Или ты думаешь, что я не приму мер предосторожности, зная, что ты можешь лишить меня возможности пользоваться моей силой?
— Ты ее поймала? — спросила вторая женщина, прижимая Лайтберна коленом к полу.
— Да, — ответила Кюс. Она пристально смотрела на меня, слегка склонив голову на бок.
— Перестань сопротивляться. Тебе же будет лучше.
Я что-то прорычала в ответ.
— Я могу держать тебя так хоть целый день, — продолжала она. — Ты арестована и являешься пленником Инквизиции, советую понять это и начинать вести себя соответствующе.
Силой своего разума она забралась в карман моего плаща и извлекла маленькую синюю книжицу с повседневными заметками. Кюс протянула руку и взяла книжку из воздуха. Потом бегло перелистала страницы.
— Интересно, — протянула она. — Похоже, это копия безумных заметок Чейз. Еретический текст. Очень редкий. Откуда она у тебя?
Я не ответила.
— Эта книга — большая опасность для ее владельца, Бета, — продолжала она. — Она очень много говорит о человеке, который носит ее с собой — и ничего хорошего. С точки зрения Инквизиции это черная метка. Очень большая и очень черная метка. Возможно, нам придется пересмотреть наше отношение к тебе.
— Мне ее дали! — огрызнулась я. — Я ее даже не читала! Не могу расшифровать этот код, которым она написана.
Она скривила губы.
— Никто не может, — заметила она. — Он несколько лет пытался разгадать его. Конечно, раньше у него не было оригинала, с которым он мог работать. Возможно, это хороший признак, что ты не можешь ее расшифровать.
Она снова наведалась в мои карманы и силой мысли вытянула серебристую булавку. Она заставила ее проплыть по воздуху и зависнуть между нашими лицами.
— Я ее не заметила, — произнесла она. Чтобы показать мне блистательную силу своего разума, она выпрямила изгиб на булавке. Потом позволила ей взмыть вверх, развернуться и занять место в ее прическе в безукоризненной симметрии с другой шпилькой.
— Почему ты сохранила ее? — спросила она.
— А вам-то что? — ответила я.