Воспитанная такими наставлениями, московская студентка, понятно, держалась замкнуто. И тот разговор с хирургом был случайным, мимолётным. Простая дань вежливости: недолго стояли рядом на какой-то официальной церемонии и приблизительно знали друг про друга, кто есть кто…

Во второй свой приезд в Тирану Валя застала душераздирающий финал истории, первые события которой тихо и незаметно начались за несколько месяцев до того.

У профессора-итальянца вдруг стали умирать пациенты. И все как на подбор — итальянцы. Сами напрашивались к нему на операцию, порой по совершенно пустяковому поводу, умирали вскоре после неё и оставляли юридически оформленное завещание: похоронить на родине, в родном городе или посёлке.

Из Албании увозили через море гробы, с ними уезжали на похороны близкие родственники, и никто, понятно, не возвращался. А из-под скальпеля блистательного хирурга выходили всё новые и новые покойники-соотечественники.

В конце концов на эту странность обратили внимание и заменили у профессора часть ассистентов. А ими были только итальянцы.

Однако с ассистентами-албанцами профессор быстро отказался работать.

— Они не понимают меня, — заявил он. — И ничего не умеют.

Ему вернули прежних помощников, но первый же после этого покойник был тайно вскрыт перед отправкой в Италию. В зоне операции обнаружили фирменный банковский слиток золота. Он-то и стал причиной смерти.

В следующем покойнике нашли точно такой же золотой слиток.

На этом операции профессора закончились, и начались допросы. Профессор не отпирался. Да и на квартирах ассистентов нашли такие же золотые слитки с итальянским банковским клеймом.

Это оказалось не украденное золото, а государственное, итальянское. Таким вот чудовищным путём возвращалось оно в разорённую войной Италию из разорённой войной Албании. А в албанских горах его поспешно спрятали в ту пору войны, когда в Италию с юга ворвались союзники, а с севера — германские оккупанты. Золото спрятали от тех и других, поскольку Албания ещё была оккупирована итальянской армией. Вернуть же его после войны в Италию нормальным путём возможности не возникало.

И, разумеется, никому из знающих эту тайну не пришло в голову поделиться спрятанным золотом с Албанией, тоже ограбленной до полной нищеты. Когда своя страна в глубокой беде, несчастья чужой страны воспринимаются плохо. Тем более той страны, которая держит тебя в положении интернированного.

Ведь интернированные — те же пленники. И часто способны на любые крайности.

Такой вот тут образовался клубок неразрешимых противоречий.