— Ты что, взялась за старое? Вспомнила Маутхаузен? — удивился Йохан.

— Крозье у них, — ответила Анджелла.

— И что? — спросил Йохан. — Ему уже не помочь, ты прекрасно знаешь, что они с ним сделают, когда получат от него необходимую информацию.

— Мы в любом случае попытаемся, — сказала Анджелла. — Я не хочу, чтобы его потом назвали перебежчиком.

— Анджелла, так рисковать из-за одного штурмовика — это же глупо! — воскликнул Йохан.

— Не знаю, как принято у тебя в команде, Карл Йохан, а у меня во взводе своих не бросают, — отрезала Анджелла, небрежно взяла винтовку за цевье и пошла на выход.

Остальные члены Джи-2 направились за ней.

— Колльберг! — крикнула Анджелла, остановившись на ступенях.

Командир Н-5 обернулся на голос.

— Это предатель, — Анджелла указала пальцем на Йохана. — Арестуйте его. Казнить на рассвете.

Йохан от удивления широко открыл рот.

«Вот как!» — подумал он с ужасом. — «Нашла таки наша Анджеллочка, как со мной старые счеты свести…»

Колльберг кивнул, заломил ему руки за спину и повел с перрона.

— Нашей Анджелле всего семьдесят лет, а характер такой паскудный, словно живет целую вечность, — сказал, с укором глядя ей вслед, Брант.

Протискиваясь сквозь толпу собравшихся, несмотря на ночное время, зевак, Эмма наконец прорвалась к оцеплению, сунула полицейскому под нос свое удостоверение. Тот лишь виновато развел руками: «приказ — ни одной живой души за оцепление, управление по борьбе с наркотиками, операция спецназа».

— В чем дело? — к ней, наконец, протиснулся Вагнер.

— Не впускает, — пожаловалась Эмма. — Говорит, специальная операция.

Полиция тем временем начала разгонять собравшуюся толпу.

— Да осадите же, наконец, этих идиотов! — кричал чей-то голос.