— Значит, она подозревает Вас? — спросил он.

Фон Штернгольдт кивнул.

— А недавно она практически прямо в лицо заявила, что подозревает меня в шпионаже, — сказал князь.

Он сидел за своим рабочим столом с бокалом красного вина.

— А Вы кого-то подозреваете? — спросил Шони.

— Да, — сказал префект. — Я думаю, что это или Альфан, или… — князь помедлили с ответом, затем собрался с силами и продолжил, — или Вы…

— Вполне логично, — сказал Шони, пригубил коньяк, снова затянулся сигарой. Подозрения князя никак не сказались на его душевном спокойствии. — «Уеду в Сантьяго-де-Куба… С головою Фонсеки, курчавой и русой, уеду в Сантьяго-де-Куба…» — продекламировал он, повертел меж пальцев длинную ароматную «торпеду». — Гаэтано Лорка, замечательный поэт, воспевший красоту родного края и, между прочим, прекраснейших сигар. Между нами говоря, не понимаю, что нашла ваша Анджелла в этих «Cohiba». По-моему, «Fonseco» гораздо лучше, утонченнее. Кстати, а Вам не кажется, что это именно она и работает на два фронта, и давит на Вас, чтобы отвести от себя все подозрения?

— Этого не может быть… — обомлел префект. — Она же отчитывается перед вашей службой, вам сразу все станет известно.

— А почему, как Вы думаете, я приехал в Вашу префектуру с инспекцией? — спросил Шони насмешливо. — Успокойтесь, я пока еще не утверждаю, что Анджелла — предательница, просто я обдумываю все возможные варианты. И этот вариант мне кажется наиболее вероятным.

— Нет, это невозможно! — вспыхнул префект. — Я никогда не поверю в это! Кто угодно, но только не она! Кто, как не Вы, знает это лучше!

— Возможно, — Шони небрежным движением стряхнул пепел с кончика сигары в серебряную пепельницу. — А если мне не удастся убедить в этом Верховный Совет?

— А Совет отважится предъявить ей такие обвинения? — удивился фон Штернгольдт.

— И не только отважится, но даже будет к этому усердно стремиться, — сказал Шони. Голос его тотчас утратил былую плавность, похолодел, стал отрывистым, как команда, как распоряжение. — Вы сами знаете, как все осложнилось со смертью короля Августа. Сейчас нами правит Верховный Совет, но это ненадолго. Спустя 30 дней после смерти императора Совет Опекунов должен определить, может ли наследник занять престол, подготовлен ли он к этому. А Анджелла вовсе не годиться на роль королевы, она совершенно не разбирается ни в политике, ни в балансе сил внутри нашей системы. Ее этому никто не учил. И не забывайте что она — женщина; никогда прежде женщина не занимала престол. И они используют это против нее, испробуют все, чтобы отнять у нее престол. И Фергюссон здесь не поможет, потому что он — второй ребенок. И ярлык на великое княжение всегда остается за первым ребенком короля, но Август не ожидал рождения дочери. И даже если Совет Опекунов сможет доказать, что Анджелла способна править — Верховный Совет обязательно найдет, в чем ее обвинить, чтобы лишить законного права на трон. А если легального способа не найдется — они поступят так же, как и с ее отцом. Физическое уничтожение.