— И кто ее додумался Анджеллой назвать? — спросил сам себя Андреа. — Вот тебе и назвали. Как вы яхту назовете…

Вошел Герман. Он тихо прошел по комнате, поставил поднос с ленчем на кофейный столик.

— Зря она притащила тебя сюда, — сообщил он, тяжело вздохнув. — Фон Штернгольдт никогда не смирится с ее выбором.

Андреа обернулся.

— Зачем ты говоришь это мне? — спросил он. — Сказал бы это ей…

— Да? — горько усмехнулся дворецкий. — А ты знаешь, что со мной сделает за это твоя психически неуравновешенная пассия? Для нее существует только два мнения: ее собственное и неправильное.

Он сервировал стол, забрал поднос и ушел.

— Да, вытянул я счастливый лотерейный билетик, — тяжело вздохнул Андреа, сел за столик и принялся за трапезу.

«А люблю ли я ее?» — спросил сам себя барон Грейхарт, отложив вилку, задумался. — «Раньше меня этот вопрос не интересовал, я твердо знал, что она мне нужна. Но сейчас это чувство куда-то ушло. Так почему же я до сих пор с ней? Потому что боюсь. Боюсь этой разъяренной тигрицы. Ей закон не писан, она сама себе закон. Как она отреагирует на такое признание? Хорошо, если не убьет. Но тянуть больше нельзя. Я должен ей признаться, так будет, по крайней мере, честно».

Покончив с ужином, Андреа сел за письменный стол, взял листок бумаги, карандаш, и принялся аккуратным почерком плавными движениями выводить небольшие ровные красивые буквы.

«Дорогая Анджи! Я не могу больше молчать. То яркое, сильное чувство, которое я испытывал к тебе всего несколько дней назад, куда-то исчезло! Ты привлекаешь меня как женщина, ты замечательная подруга, но я больше не испытываю той любви к тебе».

Он отложил карандаш, взяли лист в руки, прочел.

— Нет, не так, — сказал Андреа недовольно, перечеркнул текст и начал все заново.

«Дорогая Анджи! Я больше не хочу жить в постоянном страхе. Ты прекрасная женщина, но я не хочу связывать с тобой свою жизнь. Ты слишком опасна для меня, я даже не представляю себе, как ты отреагируешь на то, что я хочу тебе сказать. В общем, я больше не люблю тебя, прости».

— Что за бред… — барон устало выдохнул, скомкал листок бумаги и бросил в урну. — Какая-то пошлая бредятина. Выходит, я все еще люблю ее, раз не могу вот так запросто порвать с ней? Значит, нужно расстаться как можно быстрее. Чтобы не затягивать эту агонию чувств.

Он снова взялся за карандаш.

«Дорогая Анджелла! Я так больше не могу. Вспомни, с чего начались наши отношения. Нас просто поженили наши родители. Я не уверен, что именно меня ты хотела бы видеть всю жизнь рядом. И не думаю, что, имея альтернативу, ты бы выбрала меня.