Не знаю, кто донёс на неё. Может быть, она разговаривала о Первой Книге не только со мной, но и с папой, а папа не выдержал пыток и признался в этом. И маму тоже схватили.

Но меня она так и не выдала.

Монахи всё-таки явно заподозрили, что и я осквернил свою душу знакомством с ненавидимой ими Книгой. Поэтому и меня они расспрашивали, настойчиво допытывались, не рассказывали ли мне мои родители каких-нибудь занимательных историй о Сотворении Мира и о древних добрых мудрецах. Но эти расспросы были вовсе не теми пытками на дыбе, от которых сумела всё-таки уберечь меня мама. Меня всего лишь постегали плёткой, да сломали несколько пальцев. Я заходился тогда от слёз и крика, но разум мой померк от боли всё же не настолько, чтобы я произнёс роковые для себя слова.

А потом меня заставили смотреть, как умирают мои родители. Я тогда еле стоял на ногах после “бесед” с монахами, разум был ещё замутнён телесной болью, я плохо понимал, что происходит, может быть, именно это и спасло меня. Я не умер и не сошёл с ума. А вот дедушка не смог выдержать. Когда палачи стали со своими инструментами подходить к моей маме, его дочери, он упал, лишившись чувств. И больше так и не пришёл в себя, умер, как сказали соседи, от разрыва сердца.

Я потом даже завидовал ему. И всерьёз подумывал о том, чтобы и самому умереть. Я не очень-то верил в загробную жизнь, но вдруг… Вдруг, это – правда, и я тогда встречусь там с мамой, которая ждёт меня. Я тогда жил у дяди, брата моего отца, забравшего меня к себе. Он сумел каким-то образом догадаться, какие мысли вынашивает в своей голове его одиннадцатилетний племянник. Дядя очень серьёзно поговорил со мной, объяснил, что самоубийцы никогда не встречаются в загробном мире со своими родными, они навечно попадают совсем в другое место.

Я сильно заподозрил, что он всё это наврал мне, чтобы удержать от самоубийства. Но мысль о том, что вдруг он сказал правду, и я, если покончу с собой, действительно никогда не увижу больше маму, эта мысль и в самом деле не дала мне тогда умереть.

Я часто вспоминал маму, вспоминал её рассказы из Первой Книги. Вспоминал и рассказ об одном из самых древних пророчеств.

О том, как через семьсот семьдесят семь седмиц после того, как солнце, устыдившись мерзостей, творимых людьми, перестанет дарить им свой Божественный свет и тепло, в мире появится Сын Божий. Посланный своим Небесным Отцом для борьбы со Злом и искупления собственными страданиями грехов человеческих.

Появится он, спустившись с Небес, в образе юноши, почти мальчика. И не будет знать этот юноша о том, что он –- Сын и Посланник самого Бога, не будет знать, за что приходится ему страдать, почему всё Зло этого мира ополчилось на него. Но он будет отважно сражаться со Злом, со Злом в образе людей и в образе чудовищ, сражаться и побеждать это Зло. И при этом страдать, не понимая, почему и за что.