Вальброзо спешился и знаком предложил Конану следовать за собой. Они вошли в дверь и двинулись по сводчатому коридору, где их встретил сурового вида мужчина в кольчуге с иссеченным шрамами лицом, спускавшийся по лестнице, – несомненно, капитан стражи.

– Ну, Белозо, – поинтересовался Вальброзо, – он заговорил?

– Он очень упрям, – проворчал Белозо, метнув исполненный подозрительности взгляд на Конана.

Вальброзо выругался и гневно затопал вверх по винтовой лестнице. Конан с капитаном последовали за ним. По мере того как они поднимались, страдальческие стоны мужчины становились все громче. Пыточная комната Вальброзо находилась над двором, а не располагалась в темнице. В комнате, у одной стены которой сидел на корточках волосатый гигант в коротких кожаных штанах и смачно грыз говяжью кость, находились орудия пыток: дыба, сапоги, крюки и прочие приспособления, которые пытливый человеческий ум изобрел для того, чтобы рвать плоть, ломать кости и вскрывать вены и связки себе подобным.

На дыбе лежал обнаженный мужчина, и Конану хватило одного взгляда, чтобы понять: он умирает. Руки и ноги неестественной длины свидетельствовали о том, что у него разорваны связки и вывернуты суставы. Он был смуглым человеком с умным лицом, орлиным профилем и быстрыми темными глазами. Сейчас они остекленели и налились кровью, а лицо усеивали крупные капли пота. Он жутко скалился, обнажая почерневшие десны.

– Вот эта шкатулка.

Вальброзо злобно пнул ногой небольшую, но увесистую шкатулку, стоявшую на полу рядом с дыбой. Она была украшена изящной резьбой, в которой забавно переплелись черепа и драконы, но Конан не заметил крючка или замочка, с помощью которых можно было бы откинуть крышку.

– Сокровищница этой собаки, – раздраженно пояснил Вальброзо. – Все на юге знают Зората и его железный ящичек, но только одному Митре известно, что в нем находится. А сам он говорить отказывается.

Зорат! Значит, это была правда; перед ним лежал человек, которого он искал. Сердце гулко застучало у Конана в груди, когда он склонился над изувеченным телом, хотя и постарался ничем не выдать охватившего его нетерпения.

– Развяжи веревки, раб! – грубо приказал он палачу, и Вальброзо и капитан обменялись недоуменными взглядами.

Конан заговорил властным королевским тоном, и человекообразное существо, затянутое в кожу, инстинктивно повиновалось. Он распустил веревки медленно, потому что вывернутые суставы отозвались на ослабление пут нестерпимой болью, способной соперничать с пытками.

Взяв кувшин с вином с соседнего стола, Конан поднес его край к губам умирающего. Зорат сделал несколько глотков и поперхнулся, так что струйка вина потекла ему на грудь.