Он смотрел на бесформенную башку, смутно видимую на фоне ночного неба, а потом рука его осторожно потянулась к мечу, висевшему на бедре. И тут, издав жуткое рычание, монстр бросился, чтобы вцепиться ему в горло, и Конан заорал в ответ.

Он машинально выставил перед собой правую руку, и собачьи челюсти твари сомкнулись на ней, глубоко вдавливая кольца кольчуги в плоть. Бесформенные лапы, все еще сохраняющие сходство с человеческими, потянулись к его горлу, но Конан шарахнулся в сторону, выхватывая левой рукой кинжал.

Они сцепились и покатились по траве, нанося друг другу беспорядочные удары. Мускулы, напрягшиеся под серой шкурой твари, были твердыми, как стальные канаты, и более мощными, чем у обычного человека. Но Конан не был обычным человеком, да и кольчуга защищала его от когтей и клыков твари достаточно долго, чтобы он успел несколько раз вонзить ей в тело кинжал по самую рукоятку. И все же этот полузверь-получеловек обладал дьявольской живучестью, и король содрогнулся от омерзения, ощутив прикосновение скользкой, потной плоти к своей коже. В очередной удар он вложил всю свою ненависть и отвращение, и монстр вдруг судорожно вздохнул под ним, когда острие кинжала отыскало-таки дорогу к его сердцу, и замер.

Конан с трудом поднялся на ноги, и его тут же стошнило. Он стоял, пошатываясь, в центре поляны, опираясь одной рукой на меч и сжимая в другой кинжал. Он не утратил своего первобытного чувства направления, во всяком случае в том, что касалось сторон света, но по-прежнему не представлял, в какой стороне осталась дорога. Он понятия не имел, куда утащило его неведомое чудовище. Конан обвел взглядом притихший, залитый лунным светом лес и почувствовал, как на лбу у него выступил холодный пот. Оставшись без коня, он оказался в чаще проклятого леса, и бездыханная тварь у его ног напомнила ему об ужасах, которые подстерегали его на каждом шагу. Он затаил дыхание, напрягая слух в надежде уловить треск сучьев или шорох травы.

А когда он все-таки услышал звуки, то вздрогнул от неожиданности. Ночную тишину разорвало испуганное конское ржание. Его жеребец! Оказывается, в этом лесу водились и пантеры – или же упыри пожирали диких зверей с не меньшим аппетитом, чем людей.

Он ринулся напролом через кусты в направлении шума и пронзительно засвистел. Дикая злоба вытеснила страх. Если конь погибнет, он потеряет последний шанс догнать Белозо и отобрать у него самоцвет. Жеребец вновь закричал от страха и ярости, теперь уже ближе. Раздались звуки глухих ударов – конь отбивался копытами, а потом послышалось отвратительное чавканье рассекаемой плоти.