– Браслет. Нам перед входом в Москву выдали, говорили, с ним можно запросто везде ходить, никакая зараза в нашу сторону даже не сунется. Только черным гончим на эти браслеты плевать.

– Черным гончим…

Пятна вокруг кафе обрели реальное значение. Ходоки никогда не были бойцами. Они умели возвращаться, а не драться. Те, кто посещал «У Кутузовского», не были даже ходоками.

– Если они действительно забаррикадировали двери…

– … то это задержит гончих минуты на две.

– Если внутри Изя Корчевский, то их может отпугнуть запах.

Влад Лозинский хорошо знал, что может, а что не может оружие. На что способен его автомат, он тоже знал. С черными гончими он познакомился достаточно близко. И все-таки…

Выстрел был отличный. Двести метров – как раз то, что нужно, если бы только это были не черные гончие.

Второй выстрел заставил пса перестать кружить вокруг кафе. Третий – и гончие перестали интересоваться содержимым кафе. Агрессивная цель всегда интереснее.

– Хороший ход. У тебя есть план? Сейчас ты вытащишь плащ-невидимку, они пробегут мимо и выгрызут нам путь до самого Питера?

Забавно. Антон всегда считал Влада человеком предельно циничным. То, что он пришел за ним в Москву, можно было как-то объяснить. А вот спасать совершенно незнакомых людей, которые сами выбрали свою судьбу выбравшись в это кафе в самом опасном городе мира, – это понять Стрельцов не мог.

– Именно так, только без плаща. Прости.

– Влад, они даже имени твоего не знают. Спасибо не скажут. Есть хоть что-то, что может нам сейчас помочь?

– Если в них попасть, они на секунду останавливаются.

– Тогда стреляй почаще…

Двести метров для черной гончей… Ветер считается ураганным начиная с тридцати двух метров в секунду. Гончие были быстрее. Влад успел выстрелить, когда до ближайшей гончей оставалось совсем мало, Антону не пришлось даже делать выпад – так, тычок, которого, однако, оказалось достаточно. Дворник не обманул, это был его клинок. То, что требовало усилий в случае с мачете, то, что получалось из последних сил при прямом контакте, с этой шпагой выходило легко. Казалось, Антон и его клинок пели – на два голоса. Через мгновение к ним присоединился третий – дождь подстраивал свой ритм под их песню.

Получалось легко: просто подождать, когда еще одна гончая окажется достаточно близко, чтобы дотянуться, чтобы кайфануть от идеальной стойки, в которую, кажется, само перелилось тело. Антон Стрельцов сейчас был идеальной моделью для рисунков к учебнику по бою на шпагах. Каждое мгновение – идеальная стойка, выпад – высокоточное попадание, будто высчитанное на каком-нибудь компьютере ПВО. Движение – так, только что родившийся ручеек, еще не проложивший свое русло, – не предсказать, только любоваться.