– Невежливый, – поправляет женщина. – Ничего. Бывало и похуже.

– Вот. Видишь? У тебя хороший костюм, а у меня… это… опыт, – последнее слово он произносит на польском.

– «Опыт», – переводит Маккавей.

Сосед тычет пальцем ему в плечо:

– Да, опыт.

Маккавей смотрит на палец, который все еще касается его плеча. Его сейчас очень недооценивают, и ему это на руку.

– Не надо так делать, – спокойно говорит юноша.

Мужчина снова тычет в него пальцем:

– Что? Это?

Маккавей собирается ответить, но тут появляется стюардесса и обращается к ним по-польски:

– Какие-то проблемы?

– О, еще одна, – восклицает мужчина, так же жадно пялясь и на нее. Стюардесса тоже хорошенькая. – Да, между прочим, проблемы. – Он живо опускает столик и постукивает по нему: – Мне еще не налили.

Стюардесса складывает руки перед собой:

– Что пожелаете, господин Дуда?

Услышав его фамилию, женщина в соседнем ряду хихикает: по-английски это все равно что «болван», – но Дуда слишком увлечен другим.

– Два шампанских и две «Столичных». Запечатанные. Два бокала. И безо льда.

Стюардесса принимает все как должное: работая в «Аэрофлоте», она навидалась пьянчуг. Она переводит взгляд на Маккавея:

– Мистер Адлай, а вы что будете?

– Мне, пожалуйста, апельсиновый сок. В стакане со льдом.