Ташур счел за благо не отвечать. Понимал, наверное, что с коронным шутки плохи. Стоял теперь в стороне и давился собственным кашлем напополам с чихами, но ни звука больше ни издавал. Попробуйте только представить каких это ему усилий стоило.

А цепь продолжала раскачиваться. Большие и маленькие волны пробегали по ней из конца в конец, отражаясь, складываясь, снова отражаясь, и грозя вот-вот оборвать эту такую эфемерную связь.

– Ждем, – прошептал вампир. – Ждем и не шевелимся.

Наконец, разгулявшимся вовсю колебаниям надоело раскачивать узы, и они эту забаву бросили. Крошечные капельки пошарахались еще немного, – просто по инерции, и все успокоилось.

– Фу, – Абатемаро вытер со лба пот. – Пронесло, вроде. Сейчас… – С этими словами он медленно и очень осторожно начал приближаться ко все еще шевелящейся в воздухе цепочке.

А у Осси уже в глазах темнело – того и гляди в обморок грохнется.

– Сейчас, моя дорогая, сейчас, – похоже, чувствовал коронный ее состояние. Жаль только, что легче от этого никак не становилось. – Потерпи еще немного. Чуть-чуть еще. Самую малость…

Шаг за шагом приближался он к повисшей посреди кабинета гирлянде, и, наконец, это невероятно долгое его путешествие закончилось.

– Ну, вот… Последний штрих остался. Если только вы мне сейчас все не испортите…

Абатемаро присел на корточки, вывалил наружу свой длинный, немного посиневший после смерти язык и аккуратно слизнул висевшую перед ним каплю.

С чувством, с расстановкой и с видимым удовольствием он это сделал.

Вот, оно, оказывается, как узы-то разрываются! И кто бы, интересно, подумать мог?

Одно, такое ничтожное, в своей сущности, и абсолютно глуповатое а вид действо, привело к последствиям, предсказать которые было совершенно невозможно или, по меньшей мере, очень затруднительно. Леди Кай даже проснулась от неожиданности – во всяком случае, сон, как рукой сняло, да и глаза больше не слипались.

И мало, что не слипались. Они расширились до невозможности, с ужасом взирая на то, как осыпается на пол разорванная цепь, как плюхаются на пол многочисленные капли, и как проливаются на белоснежный ковер целые ручьи… да, что там ручьи – целые реки крови. И откуда ее столько взялось-то?

А кровь лилась и лилась. Прямо из ниоткуда. Из воздуха. Натекая лужами, и сливаясь в небольшие и неглубокие озерца, просачивающиеся везде и повсюду. Ковер, во всяком случае, был напрочь испорчен…

– Ну, вот, – вздохнул с облегчением Абатемаро. – Почти все. Можете шевелиться.

Хилависта тут же запыхтел, как кастрюля на плите, что-то скрипнул про «поганое стариковское шаманство», и откатил от натекавших прямо под него луж подальше.