– Во время войны жизнь в оккупированной Франции тоже продолжалась, – печально произнес я. – Париж тоже сдался без боя. Никаких бомбежек, никаких боев; вчера он был свободен, а сегодня захвачен врагом. Люди по-прежнему покупали багеты, пили вино…

– Наверное, все случилось, пока мы были изолированы в Нью-Йорке, – сказала Лорен. – Вот почему так мало поступало информации.

Это действительно объясняло все.

– Значит, мы были правы, – добавила она тихо, вспоминая ту ночь в коридоре, когда все гадали, что произошло. – Виноваты китайцы.

Снег растаял, однако зима еще не кончилась, и тишина почти оглушала.

Я вздохнул.

– Все-таки хорошо, что мы вырвались из Нью-Йорка. Похоже, его намерены уморить голодом.

– Ублюдки! – завопил Чак, вскакивая с кресла, в которое мы его усадили. Он потряс кулаком, глядя на пятно света на горизонте. – Я без боя не сдамся!

– Успокойся, малыш, – тихо сказала Сьюзи, обнимая мужа. – Сейчас никаких боев.

– Да уж, мы едва выживаем, – мрачно усмехнулся я. – Как нам воевать?

Чак по-прежнему смотрел на горизонт.

– Такое уже бывало. Подпольщики, Сопротивление.

Лорен кинула взгляд на Сьюзи.

– Тебе не кажется, что на сегодня хватит?

– По-моему, нам нужно поспать, – согласилась Сьюзи.

Чак опустил голову.

– Майк, скажи, когда пойдешь спать, тогда я спущусь и буду сторожить.

Лорен наклонилась поцеловать меня.

– Извини, что пропустил твой день рождения, – тихо сказал я.

– Ты вернулся – а это лучший подарок в моей жизни.