– У меня, похоже, глисты, – вздохнул Чак.
– Откуда ты знаешь? – спросил я, уже боясь услышать ответ.
– Вчера я пошел в лес облегчиться… – Чак замолчал и посмотрел на траву. – Не нужно тебе этого знать. Наверное, глисты от мышей, которых мы съели.
Мы еще помолчали.
– Прости, что тебе пришлось остаться из-за нас, Чак. Ты столько готовился, а я все испортил.
– Не говори так. Вы – наша семья. Мы вместе.
– Ты мог уйти дальше, на запад. Уверен, там еще есть Америка.
Меня прервал стон Чака. Я посмотрел на него: он держался за руку.
– Что случилось?
Грустно улыбаясь, он вытащил руку из перевязи. Я сразу заметил, что она не просто распухла, а почернела. Сначала мне показалось, что она просто грязная…
– Заражение. Наверное, дробь, которая попала под кожу, заразила сломанные кости.
Его перелом так по-настоящему и не зажил. Чак с трудом поднял руку. Она была в три раза больше обычного размера, и под прозрачной кожей зловеще просвечивали темные полосы.
– Появились пару дней назад, сейчас уже нестерпимо больно.
– Может, нам удастся найти в лесу пчелиный улей?
Я читал в том приложении по выживанию, что мед – сильный антибиотик. Чак не ответил, и мы снова замолчали. Вдали по синему небу среди белых облаков кружил орел.
– Ты должен ампутировать мне руку до локтя.
Я следил за орлом.
– Чак, я понятия не имею…