– А кто тут, по-твоему, занимается хозяйством? Я – калека, а ты… – он помолчал, – ну, ты взял тайм-аут. Наши женщины охотятся и ловят рыбу, рубят дрова, убирают и топят печь. Кормят нас.

Об этом я не подумал.

– Бери там папоротник, – Чак кивнул на кучу зелени, лежащей на диване. – Поджарим его на сале, чтобы он стал помягче, накормим тебя.

Я взял две пригоршни и бросил на сковороду. Папоротник зашкворчал, а Чак поставил сковороду обратно на угли.

– Мы знаем, что ты выходишь по ночам, – тихо сказал он.

Я почти забыл об этом.

– Если честно, то я уже устал отправлять за тобой свою жену. Прекрати это, Майк.

– Извини, я не знал…

Чак улыбнулся.

– Можешь не извиняться. Но я рад, что ты пришел в себя. Почти две недели ты практически был в отключке.

– Почему ты не отругал меня, не вытащил меня из постели?

Он помешал листья папоротника.

– У каждого из нас свои заморочки…

– Ты что-то видел? Говорил с кем-нибудь?

Может, пока я был в отключке, ситуация изменилась?

– По ночам мы смотрели на Вашингтон. Никаких признаков боевых действий или массовой эвакуации. Вряд ли там что-то изменилось. И мы ни с кем не разговаривали.

– Так что будем делать?

Он помешал листья папоротника, выбрал один из них для меня.

– Ждать. Наверняка появится какое-нибудь движение Сопротивления. Может, захвачено только Восточное побережье. – Чак посмотрел прямо мне в глаза. – Майк, мы справимся. Мы выживем. А Лорен выглядит просто удивительно.

Он улыбнулся и кивнул в сторону двери.