Кроме нас прекратили шуметь и инстинкторы. Они все вдруг резко пропали, спрятались по своим углам и норам. Затаились. Или же нет?

  Я успокоил дрожь в коленях. Не о конца, правда, но частично. Переставил палец под спусковую скобу и второй рукой чуть дотронулся до штанов.. чёрт, как я только так умудрился? Нет, всё-таки это позор. Хотя вокруг сплошная темень, вряд ли кто увидит…

  Сзади послышалось копошение. Я не стал оборачиваться – обстановка вокруг сейчас важнее, и кому-то надо за ней следить – но догадался, что кто-то кого-то поднимает с земли. Может, Юля упала, от голоса мгновенно разразившегося над станцией.. а кто ещё? Хотя, кто его знает. Сейчас не об этом заботиться надо.

  Вдруг спереди мой луч выхватил из мрака чужой чёрный балахон. Его владелец приближался к нам, и это пугало…

  Я начал поднимать фонарь, как раздался голос:

  – Уберьите, пожалста свет, – коверкано пробасил некто. – Я не сделаю зла.

  Только спустя секунду, осознав сказанное, я нехотя медленно перевёл луч обратно на невидимые ноги.

  – К-кто ты? – произнёс, чуть заикнувшись, Гоша.

  – Глава этого посъльения. Если вы хотите пройти, мы пропустим. Но толко, прошу в΄ас, не чините разрухи, – говорило существо медленно, но громко.

  Видимо, это его голос громоподобно разнёсся над Тракторным заводом.

  Ему плохо давались слова, но он пытался говорить как можно более внятно, из-за чего неестественно упускал некоторые слога…

  – Так, я прошу прощения, однако… С вами можно договорится? Неужели вы ещё помните человеческую речь? А если да, то зачем нападаете на нас? Я как-то не очень хорошо это понял, – вышел вперёд Дима.

  Он произнёс всё это очень странно, будто всю жизнь ждал этой встречи и этого разговора… А может ему просто… А кто его знает, я его часто понять не могу.

  – Не надо так говорить, - начал отвечать интстинктор. – Мы тожъе людъи. Просто не такие, какие вы. Вы всюду сеите страх и разруху, мы не хотьим допстить такого в нашем общестъе. Мы просто не хотьим, чтоб вы проникли к нам. Тогда вы научте наших детей жестокости, а мы не хотьим этого. Вот и защаемся. Но вы тожъе не хотьите кого-то тут убить, поэтому так долго не стрелъяли. Я понъимаю, вы оборонялъись, но всё-тки убили некоторых наших собратьев. Но до этого… – он что-то задумался. В его словах явно просвечивалось противоречие, что меня и напрягло. – В общем, если хотьите идти, то идите. Мы мешать не станем. Если будет по-другому, можъете убить менъя.

  – А посмотреть на лицо твоё хотя бы можно? – подозрительно спросил Антон.

  – Я такой же, как и мои людъи. Не переношу свет. Лучше уж просто застрельте.