Чт-что это было? Колени начали трястись. Мокрота в области паха ещё не прошла, поэтому довольно свежие воспоминания о моём недавнем позоре заставили чуть успокоиться нервную систему, приказ сделать только одно: уйти отсюда как можно быстрее.

  В добрых метрах двадцати от себя, я еле разглядел свет фонарей моих напарников. Мгла была настолько густой, что ещё бы чуть-чуть, и я правда потерялся. Тогда бы обедом для крыс стал уже я.

  Неужели никто не заметил, что я отстал? Как так, неужто… Волнение и страх прильнули с новой силой, и я опрометью кинулся товарищам вдогонку.

  – … а, Сань?... Сашка? – услышал я голос Гоши, догнав своих спутников.

  Сначала он был вопросительный: он явно задал мне некий вопрос. А затем, спустя небольшую паузу, стал резко настороженным – мысли о моей пропаже постигли его голову. Но я уже был на месте.

  – Чего? – посветил я на него фонарём.

  – А, вот ты где… Чёрт, убери его от меня.. о, вот так. Чего не отвечал?

  – Ай, да так, задумался просто, – луч бродил теперь по коррозийным шпалам.

  Рассказать о том, что только что случилось, я не решился.

  – Аха, ну ясно тогда. Ты любитель этого дела. Но всё-таки, что думаешь по поводу Стража?

  – Какого стража?

  – Ну того, о котором тот.. как там его.. инстинктор, вот, говорил…

  – А.. ну-у, не знаю. Мутант, наверное, какой. Они его боятся, поэтому и почитают…

  – Вот именно, что это может быть мутант. А справимся ли мы с этим мутантом… – раздался голос Антона, он скорее не спрашивал, а просто рассуждал вслух, подбрасывая остальным тему для раздумий.

  – Ну это мы сейчас и узнаем, – сказал вдруг Дима и шмыгнул носом.

  Взгляду открылся круглый проём выхода к станции. Через него на рельсы, оголяя ледяную корку, падал свет. Он был слабый, такой, когда солнце заслонят свинцовые тучи и сквозь них еле проходят лучи.. так, стоп, не может быть.

  Одна очень странная догадка пришла в голову, но я не хотел в неё верить. Но пришлось: когда прошли ещё пару десятков метров, охнули и удивились все.

  Перед нами открылась Пролетарская. Мраморная лестница, находившаяся, насколько я помню, только с одной стороны, была на половину разрушена. По ней непрерывным мелким ручьём стекала вода. Саму станцию окутывал сизый туман, прямо витавший в воздухе над кучами мусора и гнили. Но главным было не это.

  Посреди потолка зияла, окаймлённая арматурными прутами и толстыми, свисавшими вниз, кабелями, немалая дыра, уходящая вверх. Через неё сейчас на перрон капал неслабый ливень и еле проникал свет зашедшего Солнца.

  – Охренеть, – только и сказал Гоша, глазея на прореху и отключив фонарь.