Костя и Цыган переглянулись.

– Похоже, Гошка опять запил.

– Ну все-таки повод. – Костя ткнул пальцем через плечо, туда, где в багажнике Олег звенел посудой.

– Сегодня повод, а кто завтра проследит, чтобы он с утра не начал?

– Ты что, перетрудился?

– Костя, милый, ходить на работу в его же интересах. Он просто себя убивает.

– Если тебе за него так больно, подойди и скажи: «Капитан, через неделю готовы идти в рейд на Москву. Какие будут предложения?» Увидишь тогда, что в его интересах, а что нет.

– Ну какая еще Москва?! – взмолился Цыган. – Жить надоело? Договорились же – переждать до весны.

– Он не может ждать, – сказал Костя очень жестко. – Я все еще могу, как ни странно. Вы с Женькой тоже. Большому и так хорошо, у него живопись. А Гошка ждать не может. Такой вот человек. Оказался. Свалился на нашу голову.

Рядом скорбно вздохнул Олег. Цыган взял у него бутылку и присмотрелся к этикетке.

– Ты к Москве подъезжал? – спросил его Костя.

– Угу. Больше не хочется. Там глухо. Стреляют без разговоров.

– Это мы их так напугали, – гордо заявил Цыган. – Идиоты! Ладно, за зиму подмерзнут, глядишь, и поумнеют.

– Кто идиоты? – сухо поинтересовался Костя.

– Мы, конечно. Ты посмотри, какой замечательный коньяк!

– Мы не идиоты, – насупился Костя. – Это москвичи козлы.

– А ты сам, типа, из Люберец?

– Ой, только не ссорьтесь, горячие техасские головы! – попросил Олег. – Может, откупорим и сядем?

– Пора, – кивнул Цыган. – Не знаю, как у вас в Техасе, а у нас, в штате Нью-Мехико, вставать приходится на заре. И ложимся, как ненормальные, в одиннадцать…

– Эй! – крикнула издали Женя. – Ребята! Дядя Федор говорит, Большого в городе не было! Что делать?