— Куля с пацанами давно заходил?

— Да он и сейчас где-то в селе. С бабами развлекается. А чего ты у меня об этом спрашиваешь? Вы что, связи меж собой не держите, что ли?

Куля в селе — это плохо. Это незапланированное обстоятельство. Почти форс-мажор. Если селюки упрутся и придется кого-то грохнуть (а, судя по настрою «догов», они пойдут на всякий риск), на шум отморозки Кули примчат быстро.

— Он тебе не говорил, что придет отряд Филарета?

Краснощекий сощурился, склонив голову набок.

Вродь как пытался подловить «дога» на слове. Вродь как вообще сомневался, что перед ним истинный «дог» — уж слишком Трофим отличался, наверное, от тех ублюдков, что приходили с «конфетки».

— Эт ты, что ль? Не, ничего о тебе не слыхал. Куля вообще не говорит о «конфеточных» корешах своих. И что ж ты здесь забыл, Филарет?

— Вертун кое-какую информацию нарыл, проверить поручил. У тебя тут, на базе, есть темка одна. Хотим посмотреть. Вона в том бункере.

Мужики синхронно повернули головы назад, посмотрели на громадную металлическую створку в конце десятиметрового бетонного туннеля, ведущего вглубь холма. Смотрели где-то с минуту то на нас, то во двор, где по заболоченному асфальту петух носился за типа убегающими курицами. Они словно бы не могли понять, что мы от них хотим. Бункер? Какой еще, в жопу, бункер? Там у нас склад хозинвентаря, рыба вона на леске сушится, стойло для лошадей. А плита — то ж просто херня какая-то, было б там что ценное, вояки бы не бросили.

— Ну так а чего ж Куля не посмотрел, раз Вертуну так надо? Бугор ведь ваш знает, что Куля у нас постояльцем тут, в Гавришовке.

— Ага. А еще он знает, что доверять людям Кули что-нибудь сложнее лука все равно, что доверить обезьяне гранату. Тут могут быть тонкие технологии. Вона спецов еле нашел, — кивнул вроде бы как на меня. — Ну так что, пустишь?

Подошел старик. Проклюнулся между двумя гигантами, тощий и сморщенный, как старое дерево. Лицо хоть и псориазом до красноты посушенное, но, в общем, еще молодчиком дед держится. Один глаз сизой мутью подернутый, зато второй из-под косматой брови — о-го-го, остротой насквозь пронимает. В два захода нас четверых просканировал: сначала по наличию и классификации оружия, затем по лицам. Лет старичку эдак восемьдесят, и что-то подсказывает мне, что добрых шестьдесят он отработал в тех самых органах. Больно глаз метко работает.

— Чего хотят? — спросил у своих, задержав взгляд на Ольге. А я что говорил — дедуля, по ходу, еще тот будет. Не смотри, что жидкие волосы сединой побило и пальцы крючковатые бледны, как у смерти. Под черепной скорлупой, глядишь, еще не полностью желе.