— Кто это был? — спросил Эндрю.

— Адмирал Силаев, сэр. Мы будем с вами, пока все не закончится.

— Это было бы неплохо.

82

82

— Отлично, через двадцать минут он будет у нас в тылу, — произнес адмирал Силаев, имея ввиду отходящий старкрейсер «Спайсемин».

Его только что отбили у Альянса, контрабордаж «флибустьеров» удался на славу. Правда, чужие не хотели смириться с такой неудачей и снова послали авиацию и торпедоносцы, но крыло генерала Александра Форкса, который повел своих птенцов лично, отбила и этот налет.

Тем временем корабли Альянса перегруппировались, и теперь началась настоящая перестрелка флотов. Она по определению не могла закончиться в пользу союзников, у которых к этому времени осталось только двадцать восемь полноценных, хотя и сильно помятых кораблей, против сорока семи, среди которых по-прежнему было два абсолютно целых старкрейсера.

С такими мизерными силами в лобовой перестрелке их было не одолеть.

— Где подкрепление, полковник? Где корабли, которые уже были должны сюда подойти?

— Не знаю… Они должны скоро прибыть. Нам нужно держаться.

— Долго нам не продержаться. Силы на исходе. Еще максимум полчаса… не больше.

— А если попытаться оторваться? — с надеждой спросил Чемберлен.

— Куда отрываться-то?

— Ну, хотя бы до газового гиганта… вы сами говорили, там можно спрятаться среди многочисленных лун…

— Уже поздно. Десять кораблей просто не смогут развить скорость… не говоря уже о республиканском старкрейсере, мы только поломаем строй, и нас просто раздолбают в конец.

Силаев усиленно соображал, ведь каждую минуту ему докладывали об общем ухудшении ситуации, пожарах, разгерметизации, расходе боекомплекта и много еще о чем.

Но получалось плохо, только теперь он по-настоящему начинал понимать выражение, смысл которого сводился к тому, что самый лучший солдат тот, у которого ничего и никого нет, кому не за что цепляться в жизни. Тезис был спорным, но адмирал чувствовал, что к нему он вполне применим.

Сейчас ему трудно было принимать решения, в его жизни появилась Шарлотта Кассель, и теперь ему было не наплевать — умрет он или нет. Наоборот, ему очень сильно захотелось жить. Саму Шарлотту он, несмотря на ее возражения, отправил вместе с полковником КЕК Коннели.

— Я хочу остаться с тобой…