— Опасность. Стой… Опасность. Стой… — бубнил комп

— Заткнись. Я пройду туда.

— Опасность. Подтверждение.

— Подтверждаю. В блок-единица я пройду. Вовнутрь

— Принято. Блок-единица — один человек.

Сомов выбрался из капсулы. И направился к камере, спрятанной за толстыми титанокерамическими стенками и за силовыми полями. Силовое поле лопнуло, чтобы тут же восстановиться вновь. Но Сомов был уже внутри купола. Отъехала в сторону двадцатисантиметровая плита.

— Опасно, — на этот раз верещал комп скафандра.

— Молчать, — кинул Сомов.

И вошёл в камеру

Они были здесь. Те, с кем он сжился в последние дни. Кого ненавидел. И любил.

И он выпал из действительности.

Он видел свет. Ловил руками серые клочья тумана Ему было хорошо и вольготно

«Ты мой, мой, мой», — звучало где-то в глубине его души. Сначала он противился этим призывам, но потом согласился и с ними. Он не видел ничего плохого в этом отдалённом голосе. Голос обещал радость и свободу. Отчего? От той шелухи, которая и составляла его личность, была госпитальером Никитой Сомовым. Свобода от всего наносного. Возможность делать то, что вздумается, не ограничивая себя ничем. Или что вздумается тому голосу? Какая разница. Они едины сейчас — бывший госпитальер Сомов и обладатель далёкого голоса, продолжавшего бубнить «ты в моей власти…»

Когда медицинский браслет стал показывать опасное состояние для организма, роботы вытащили Сомова из помещения и вывезли на главный модуль станции. Машины ничего не забывали. Энергетические вампиры, ещё недавно безраздельно властвовавшие над госпитальером, остались без добычи и закружились по камере в бешенстве

По идее Сомова ждала «чёрная язва», как прозвали энергопробой, куда уходит вся жизненная сила. Так бы и было, если бы всё время госпитальер не сжимал в руках «раковину». Она снова не дала ему погибнуть. Так что в себя он пришёл уже через двадцать минут И чувствовал себя вовсе неплохо.

Он встряхнул головой, пытаясь вспомнить, чем занимался. Он вспомнил свой дикий порыв, вспомнил, как рвался в бункер. Он получил своё — теперь он знал о вампирах кое-что такое, чего не знал никто. Он слился с ними душа в душу И нащупал понимание их.

— Запись, — потребовал он. Привык наговаривать мысли. — Мне кажется, они являются любимыми творениями высокоразумной расы существ, называемых нами приорами.

Речь начинала становиться всё менее связной.

— Это же приоры, чёрт бы тебя побрал! Разве это не понятно? Приоры— проклятие или благодетели Галактики? Или просто равнодушные мерзавцы? Или никто?! Пустота?! — Сомов начал метаться, как сумасшедший. — Приоры. Это ваши исчадия Ваши!