«Заморочил, кровосос», — подумал Динозавр, но мысль была какая-то слабая, ненужная…

***

Сомов метался по кабинету.

«Убей, убей, убей. Он враг, враг, враг», — барабанный бой всё сильнее звучал в голове.

Убить? Какие проблемы, если так настоятельно далёкий друг просит. Что проще? Отключить систему компбезопасности, перевести управление станцией на себя, а потом просто откачать воздух из бокса номер пятьдесят шесть, предназначенного для содержания больных с опасными инфекциями.

Госпитальер схватился за голову и закричал:

— Не-е-ет!!!

Он обязан был совершить это. Что особенного? Смерть очередного героя в скучном чёрно-белом кино?

Разве она может затронуть зрителя в кинозале, который прекрасно знает, что всё происходящее — плод фантазии и дурного вкуса авторов фильма? Пробежаться по клавишам пальцами, и этот человек пропадёт, исчезнет. Тот, кто сейчас мечется по блоку, не нужен, неинтересен. Зачем ему занимать место на экране? Стереть, как нечто ненужное, маловажное…

— Нет, нет, — госпитальер упал на колени. Он забил ладонями по полу.

— Ну, пожалуйста, — неожиданно начал он умолять далёкий голос. — Я не хочу. Пусть он останется жить.

Почему он заботится так об этом человеке? Что в нём такого? Да ничего… Но Сомов просто не мог причинить ему вреда. Их связывало нечто нерушимое, лежащее гораздо глубже, чем мутные волны, омывающие сейчас сознание госпитальера и делающие всё нечётким и мутным.

— Нет, — вдруг решительно произнёс он и почувствовал, что обретает вновь свою волю. Предметы начали наполняться первоначальным смыслом. Сомов вдруг осознал, что попал под какой-то гнёт и, если не хочет погибнуть, должен сбросить его.

— Комп, — потребовал он. — Блок номер пятьдесят шесть…

Он замолчал, сердце било в груди, рвалось наружу, в голове будто работал вибробур.

— Пятьдесят шесть… Раз…

Он хотел сказать: «Разблокировать».

— Раз… — повторил он, не в силах закончить. И опять повалился на пол, распластался. Мир снова начал меняться. Опять терялась чёткость.